получив поместья, обещанные ему в обмен на то, что он покинет Вилькабамбу. Поэтому его сын Киспе Титу оставил только 300 песо, что заметно контрастировало с богатством наследников тех Инков, которые сотрудничали с испанцами и получили от них щедрые вознаграждения.
Малолетний сын Тупака Амару Мартин также умер спустя несколько лет после высылки в Лиму. Ему было всего лишь шесть или семь лет, и его смерть во многом послужила толчком для сообщений о массовом уничтожении изгнанников– Инков. Но дочери Тупака Амару Хуане Пинке Уако, которая осталась в Куско, было суждено положить начало роду, в котором появились самые выдающиеся потомки Инков. В 1590 году она вышла замуж за Фелипе Кондорканки, который был курака Тинты к югу от Куско. Их потомки пользовались привилегиями курака и получили испанское образование. Но их праправнук Хосе Габриэль Кондорканки Тупак Амару, высокообразованный, изящный курака, возглавил большое восстание индейцев в южных Андах, которое завершилось осадой Куско в 1781 году. Этот и другие индейцы-мятежники XVIII века не вошли в эту книгу. Но очень знаменательно то, что прямой потомок Тупака Амару занял место в перуанском пантеоне в качестве отважного предвестника независимости от Испании.
Заявленное Франсиско де Толедо намерение уничтожить потомков Инков потерпело провал. Казнь Тупака Амару сделала из этого последнего правителя Инков мученика: почти каждый индейский лидер, восставший против испанского владычества в XVIII веке, добавлял трагическое имя Тупака Амару к своему собственному. Толедо даже не удалось унизить знатных инков в Куско. Самые главные из них, наследники Паулью и Сайри-Тупака, добились возвращения им их состояний и получили награды от испанских королей, которые оказались более сентиментальными, чем несговорчивый вице– король. Менее важные представители инкской знати жили во время колониального владычества испанцев в относительном комфорте. Большинство из них пользовались льготами, предоставляемыми статусом курака. И все они с гордостью хранили верность тому, что осталось от их имперского прошлого. В каком-то смысле Толедо был прав, когда чувствовал, что нельзя давать этим представителям инкской знати особые привилегии из-за их связей с павшей империей. Но в упоении от победы над Вилькабамбой он переоценил важность и потенциальную опасность этих представителей старого режима: так или иначе, большинство из них стали подражать испанцам и побуждать к этому своих последователей. Толедо также серьезно недооценил общественное мнение как среди коренного населения, так и среди своих соотечественников. С его стороны было самонадеянностью вообразить, что ему удастся дискредитировать империю инков посредством проведения опросов или уменьшить ее притягательность путем лишения собственности и изгнания ее ведущих представителей. Имя Инки сохранило свою магию, и немногие потомки королевского дома Инков, которые уцелели в XVII и XVIII веках, упивались своим происхождением, даже если они уже давным-давно потеряли всякую реальную власть.
Глава 25
Поиски Вилькабамбы
Каждый посетитель, который видит окутанные туманом скалы вокруг Мачу-Пикчу, вероятно, испытывает сильное любопытство: какова же история этой отдаленной провинции? Всем известно, что последние инки жили среди этих зловещих гор. Часто полагают, что затерянный город Вилькабамба, сокровищница богатств Инков, будет найден где-нибудь здесь.
Когда 24 июня 1572 года Уртадо де Арбьето занял город Вилькабамбу, он попытался успокоить его сбитое с толку население демонстративной снисходительностью. Несколько недель спустя, когда Мартин Гарсия де Лойола выступил в обратный путь с пленным Инкой, большинство участников экспедиции захотели вернуться к удобствам Куско. Генерал Арбьето запросил у Толедо дальнейших указаний и в своем письме к нему заметил, что он еще не решил, уводить ли ему индейцев «из долины» в новые поселения, которые он планировал организовать в долине Виткос. 30 июля от вице-короля пришел ответ, в котором он дарил провинцию Вилькабамба сроком на две человеческие жизни Уртадо де Арбьето, ее «губернатору, генерал- капитану и главному судье». Он настоятельно просил нового губернатора «не угнетать» ее население, так как «индейцы этой провинции уже измучены тяготами прошедшей войны и деморализованы поражением. Было бы несправедливо добавлять им еще бедствий. Вместо этого их надо всячески поддержать, а также в связи с возможной нехваткой продовольствия из-за потерь, которые обычно сопутствуют войне, не предпринимать пока попыток собрать их всех в городах: позвольте им остаться в своих домах, как это было раньше, до того, как их завоевали».
План Виткоса, сделанный Хайрамом Бингхэмом
Испанцев Вилькабамба интересовала в трех аспектах: как новая провинция и место для испанского города; как место, где принял мученическую смерть безгрешный Диего Ортис, и как возможный источник богатств. Толедо конечно же был полон решимости оставить в Вилькабамбе испанское поселение. Следуя его инструкциям, губернатор Уртадо де Арбьето предложил земельные владения вместе с проживающими на них индейцами всем достойным испанцам, которые предпочли там остаться, и поделил между ними 1500 индейцев-данников. В начале сентября он повел экспедицию назад в долину Виткос, захватив с собой пленных инков и многих бывших обитателей Вилькабамбы. 4 сентября 1572 года в долине Ойяра он основал испанский город Сан-Франсиско-де-ла-Витория, который стоял на реке Виткос (современная Вилькабамба) приблизительно на полпути между мостом Чукичака и долиной Виткос – Пукьюра. Сам он оставался в нем, в то время как его военачальники с триумфом вступали в город Куско.
В течение лет, потянувшихся после покорения Вилькабамбы, эта провинция не знала счастливой жизни. Милостивые указания Толедо были проигнорированы. «Индейцы сами сожгли свои города, а испанцы разобрали их. Тысячи индейцев всех возрастов обоего пола нашли свою смерть. Слышались только горестные стенания и вздохи; вокруг была смерть, голод и разруха». Уртадо де Арбьето злоупотреблял своими широкими полномочиями губернатора и главного судьи. Пришедший на смену Толедо вице-король узнал, что он принуждал индейцев отбывать личную повинность, не устанавливал точного размера податей и попустительствовал вопиюще жестокому обращению с индейцами. Вице-король граф де Вильяр послал Антонио Перейру – бывшего военачальника Арбьето – расследовать эти тревожные сигналы. Перейра обнаружил, что все они были самой настоящей правдой: Уртадо де Арбьето поставил стражу на мосту Чукичака, чтобы индейцы не могли убежать из его владений. Он сам захватил все рудные месторождения и заставлял индейцев работать на вредоносных сахарных плантациях. Он ввел незаконный размер податей, снизил платежеспособный возраст до шестнадцати лет, повелел старикам от пятидесяти до семидесяти лет, которые обычно освобождались от уплаты податей, платить их в половинном размере. Он настаивал, чтобы женщины нанимались на работу на двенадцать дней в месяц всего лишь за половину реала в день, а скот владельцев энкомьенд индейцы пасли бесплатно. Вильяр попытался положить конец этому произволу. Уртадо де Арбьето умер в то время, когда шло расследование его деятельности, и вице-король не позволил его молодому сыну стать его преемником на посту губернатора.
Согласно Антонио де ла Каланче, жестокости испанских конкистадоров представляли собой божественную кару за убийство святого мученика Диего Ортиса. Немедленно после прихода в Вилькабамбу испанцы начали поиски тела священника. Вскоре оно было найдено в похожей на шурф могиле под корнями большого дерева неподалеку от Марканая. Его голова была разбита дубинкой, а на теле было пять ран от стрел; но хотя со времени смерти Ортиса прошло уже около четырнадцати месяцев, его тело было высохшим и «не пахло». Процессия со множеством зажженных свечей вынесла его оттуда, чтобы потом похоронить под алтарем в новом городе Сан-Франсиско-де-ла-Витория, находившемся «на расстоянии многих лиг оттуда». Спустя шесть месяцев святые мощи вновь были перенесены, на этот раз в августинский монастырь города Куско, где к ним относились с глубоким благоговением и приписывали им разные чудеса. Августинцы, естественно, стремились найти подтверждение каждой последней подробности смерти миссионера. Брат Херонимо Нуньес, настоятель их монастыря в Куско, провел в сентябре 1582 года расследование и допросил многих членов экспедиции в Вилькабамбу, а также лицензиата Гарсию де Мело, первого посланца к Титу Куси. Различные индейцы, в том числе и жена Титу Куси Анхелина Льякса, также были опрошены на предмет смерти великомученика. Подробности, сообщенные этими свидетелями, образовали базис для возникновения культа: верующих поощряли раздумывать над каждым ударом, порезом или раной, нанесенной Ортису. Августинцы надеялись, что Диего Ортиса канонизируют из-за принятых им мук. Просьба об этом была в конце концов отклонена на том основании, что святой должен претерпевать муки исключительно за его христианскую веру, а Ортиса линчевали за мнимое соучастие в отравлении Титу Куси.
