60 кавалеристов в погоню за армией инков. Но Руминьяви сумел скрыться от них и собрал силы для контрнаступления. Вместе с Тукоманго, вождем Латакунги, Кингалумбой, вождем индейцев-чильо, и Сопе– Сопауа, который был правителем региона к северу от Амбато, он собрал 15 тысяч воинов и двинулся на испанцев, оставшихся в Кито.
Руминьяви оставляет индейских женщин испанцам
Это была ночная атака, такой вид боя инки вели крайне редко. Застать врасплох испанцев не удалось, потому что сотрудничавшие с испанцами индейцы из племени каньяри заранее узнали о готовящемся нападении. Беналькасар поставил дозорных вдоль рва с водой, который выкопали инки, чтобы защитить город. Он устроил так, что его пехота и кавалерия бесшумно, без барабанного боя или звуков труб, заняла свои позиции вокруг главной площади. И хотя воины Руминьяви видели, что их уже ждали, они все равно пошли в атаку, поджигая тростниковые крыши домов. Испанцы были вынуждены вступить в рукопашный пеший бой, чтобы защитить свои позиции, а в это время индейцы-каньяри пошли в контратаку при свете горящих домов. Это была ночь героического сражения, но рассвет восстановил привычный перевес сил. Яростная борьба в темноте сменилась конными налетами испанцев, которым никто не оказывал сопротивления, и кровавым преследованием. Руминьяви снова был вынужден спасаться бегством, бросив свой лагерь на разграбление испанской кавалерии. Испанцы были довольны, обнаружив в нем добычу в виде золотых и серебряных сосудов и множества красивых женщин. На следующий день семеро местных вождей пришли сдаваться завоевателям.
Беналькасар все еще неистово искал сокровища, которые, по слухам, находились в этой северной провинции. В июле он отправился на север от Кито, к Каямбе и Отавало. Сьеса де Леон записал некоторые впечатления местных жителей. «После первого страха, недоумения и удивления, которое они испытали, впервые услышав о лошадях и скорости, с которой они передвигаются – а индейцы ведь верили, что всадники и лошади составляли единое целое, – слухи об испанцах возбудили в этих людях огромный интерес». Но вскоре первое впечатление об испанцах было грубо разрушено. Когда Беналькасар достиг деревни под названием Кинче около Пуритако, он обнаружил, что все мужчины ушли воевать в рядах китонской армии. Чтобы пример этих людей пошел в назидание другим и чтобы дать выход своему разочарованию, оттого что было найдено так мало золота, он приказал зарубить всех женщин и детей, оставшихся в деревне. Это было сделано для того, чтобы вселить ужас и заставить индейцев вернуться по домам. «Слабое оправдание для такой жестокости, недостойной христианина» – таков был приговор Эрреры, официального хрониста завоевательного похода.
В Эквадоре на стороне испанцев появились еще две значительные фигуры. Одной из них был Диего де Альмагро, который в начале мая вышел со всеми имевшимися в его распоряжении людьми из Сан-Мигеля- де-Пьюра и последовал за Беналькасаром в Кито. Он упрекнул Беналькасара в том, что тот ушел из Сан- Мигеля, не имея на то приказа, но успокоился, видя, что тот все еще верен ему и Писарро и что он захватил Кито, выражая их интересы.
Другой заметной фигурой был Педро де Альварадо. Его великолепная армия без лишнего шума высадилась на побережье Эквадора и прошла вдоль него до современного Гуаякиля, заставляя индейцев местных племен служить им в качестве носильщиков. Но вместо того чтобы двигаться прямо в глубь страны, Альварадо, очевидно, отправился на север, в джунгли за пределами реки Дауле. Его люди прорубали себе дорогу к реке Макуль, измученные насекомыми и болезнями; им не хватало продовольствия; их оружие и доспехи ржавели на влажном жарком воздухе. Они достигли Томабелы, изголодавшиеся и ослабевшие; однажды им пришлось даже идти под дождем из вулканического пепла после извержения вулкана на горе Котопахи. Находясь в горах значительно выше их, люди Беналькасара видели это извержение, когда продвигались с боями по последнему отрезку пути в Кито. И снова Альварадо, очевидно, выбрал неправильный маршрут, чтобы проникнуть в Анды, и совершил восхождение на один из самых высоких перевалов между Чимборасо и Кариуайрасо. Ему пришлось бороться со снегопадами и трудностями, связанными с большой высотой над уровнем моря. Были ужасные сцены, когда мужчины, женщины и лошади отставали от походной колонны и замерзали насмерть холодной ночью в Андах. 85 испанцев погибли, и экспедиция потеряла большую часть своих лошадей. Но больше всего страданий и смертей выпало на долю несчастных индейцев из прибрежных районов, которые были выхвачены из своих тропических равнин и заброшены в этот ужасный, суровый мир гор. И вот все их муки кончились. Когда сильно поредевшие, но уцелевшие остатки армии Альварадо наконец ступили на высокогорную дорогу инков, их моральный дух был сломлен, так как они увидели следы подков лошадей, принадлежавших кавалеристам из отрядов Беналькасара и Альмагро. Они поняли, что другие испанцы достигли Кито раньше их.
Из-за неприязненных отношений между самозванцем Альварадо и лицами, занимавшими определенные должности, коими были Писарро и Альмагро, у нас есть записи о жестоком обращении с индейцами со стороны конкистадоров Альварадо. Альмагро провел судебное расследование, расспросив кое– кого из его людей, бывших в составе экспедиции, о жестокостях, свидетелями которых они были. Их ответы были посланы в Испанию, чтобы дискредитировать Альварадо в глазах короля Карла и уронить его во мнении двора. В прибрежных городках Сарапото, Манта и Портовьехо «индейцы приглашали испанцев в свои дома и выходили к ним с пищей и кукурузой для их коней… И несмотря на это, испанцы подвергли эти города разграблению, а свидетель [Эрнандо Варела] видел, как мужчин, женщин и детей заковывали в цепи и, связанных веревками и цепями, пригоняли в лагерь». Диего де Вара утверждал, что видел, как многие из этих захваченных силой работников умирали по дороге в Кито: «Некоторых убивали ударом меча, других закалывали, а третьи умирали под непосильным грузом, который они несли». Значительно большее число индейцев погибло на скованных снегами перевалах, как и предсказывал Баррионуэво: «Индейцы, которых взял с собой Альварадо, почти все умерли, хотя их было очень много». Педро де Альварадо был лично виновен в том, что повесил самого могущественного вождя на побережье, правителя Манты и Портовьехо, по необоснованному подозрению в том, что тот подстрекал индейцев к побегу. Педро Брабо вспоминал, что «когда его вели вешать, он громко кричал, зовя командующего [Альварадо]. Но я не знаю, почему они повесили его. Правда, был слух, что он подговаривал других местных индейцев к восстанию. Я слышал, как об этом говорили командующему Альварадо, но я не знаю, действительно ли этот вождь был виновен в этом, потому что с нами не было переводчика, через которого его можно было бы правильно понять…» По словам этого свидетеля, он также видел, как правителя города Чонанан затравили собаками, а другого индейца сожгли живьем; испанцы неоднократно сжигали и пытали индейцев, чтобы им показали дорогу. Такие жестокости были обычным делом, когда какой-нибудь отряд безжалостных искателей приключений вторгался в такую неизведанную страну. Но многие участники этих походов были возмущены тем, что они видели, и такие случаи считались настолько позорными, что о них докладывали королю.
Индейцы не перестали оборонять провинцию Кито, несмотря на то что их ответное нападение на сам город потерпело неудачу. Хотя Альмагро и добрался до Кито, но три других испанца, которые попытались поехать следом, были убиты. Когда он вместе с отрядом Беналькасара вышел из Кито, чтобы отправиться на побережье, они столкнулись с продолжающимся противодействием индейцев. Произошли вооруженные стычки в долине Чильо и на правом берегу реки Пинты. Когда испанцы добрались до Лирибамбы на реке Чамбо, они увидели, что проход обороняют воины: они заняли позицию на дальнем берегу реки, вызывая испанцев на бой. Индейцы-каньяри горели нетерпением показать, как они готовы расправиться со своими врагами-инками. Они бросились в воду, и около 80 из них утонули. Для более слабых лошадей испанцев течение также оказалось слишком сильным, и им пришлось повернуть назад. Но дюжина лошадей все-таки достигла противоположного берега и рассеяла оборонявшихся. «Они убили неисчислимое количество индейцев; а индейцы, которые служили христианам и были вместе с ними, устроили врагам страшную резню». Пленники, захваченные в этом бою, сообщили Альмагро о приближении соперников испанцев, армии Альварадо.
Хотя индейцы и продолжали вести боевые действия, им не хватало сплоченности, которая могла бы возникнуть вокруг лидера королевской крови, и их борьба разбивалась на отдельные очаги сопротивления. Вождь Риобамбы встал во главе своих соплеменников, пытавшихся оборонять переправу через реку у Лирибамбы. Сопе-Сопауа отступил со своей армией к укреплению на холме неподалеку от Сикчоса. Руминьяви все еще сохранял командование над остатками регулярной армии инков в районе Кито, но был в поисках подходящего укрепления, чтобы продолжить оборону. В конечном счете он укрепился на практически недоступной горе рядом с Пильяро. А тем временем армия Кискиса, которая была изгнана в
