Тогда Рэмбо решил его убить и стал гоняться за ним по всему городу. И тут получил пулю почти в самое сердце; снайпер, без сомнения, работал по заказу сверху.
— А что случилось с тем человеком из правительства?
— Он исчез; вскоре его голову нашли в какой-то канаве, а тело так и не обнаружили. Никто не сомневался, что это работа Рэмбо — он же клялся оторвать тому башку. Американцы долго еще наводили справки про смерть Миллера, но потом успокоились. Мне кажется, их заставили поверить, что Миллера убили по заказу этого типа из правительства, потому что американец что-то пронюхал. После войны Рэмбо вернулся в Сараево. Высокопоставленные друзья взяли его под свою опеку; теперь он у них в долгу; вот почему они могут держать его в узде. Рэмбо сейчас избегает волнений — пуля-то так и сидит у него в груди, рядом с сердцем. Открыл для себя ислам, не выпускает из рук четок. Контролирует в Сараеве весь рэкет и наркотики, кое-что перепадает и его дружкам в правительстве. Дюрана, кстати, тоже грохнули.
— Ты сфотографировал Миллера у Дюрана? — Да.
— Не боишься вернуться в Сараево?
— Рэмбо победил. Он теперь неприкасаемый, ему нечего бояться. И я не боюсь. Никто не боится. Рэмбо, можно сказать, теперь сам член правительства; бизнес идет как по маслу: он приносит им деньги, ведет себя прилично, а они относятся к нему как к герою войны. Их не волнует, что я могу кое-что рассказать. Правда, это не означает, что я должен трепаться о нем на каждом углу.
— Кто еще об этом знает?
— Никто. Теперь ты знаешь.
Актеры, сгрудившись кучкой, закурили. Мужчины, как по команде, одновременно сняли шляпы и утерли рукавами потные лбы — казалось, этот жест они тоже заранее отрепетировали.
— Твою мать… Я осёл, — сказал я.
— Теперь видишь, что творится, Брик?! Видишь, к чему мы пришли? Тебя когда-нибудь кто-нибудь, кроме собственной персоны, интересовал?
Первый помощник Шутлер распахивает дверь своего кабинета, и Фицы втаскивают Ольгу за руки внутрь. За ними следом входит Уильям П. Миллер; костюм его испачкан после ночных приключений. Фицы усаживают Ольгу на стул в углу комнаты, а когда она пытается встать, силой удерживают на месте.
— Если вас не затруднит вести себя прилично, мисс Авербах, то мы, пожалуй, сможем поговорить как цивилизованные люди, — говорит первый помощник Шутлер.
— Идите к черту.
— Ну-ну. Такие выражения из уст леди!..
Ольга шипит от ярости. Фицджеральд кладет ей руку на голову, а Фицпатрик — на плечо, его волосатые пальцы впиваются ей в тело.
— Так-то лучше, — замечает первый помощник.
— Идите к черту, — еле слышно повторяет Ольга, но Шутлер пропускает ее слова мимо ушей.
— Мистер Миллер, не будете ли вы так любезны выйти со мной в коридор? И вы, мистер Фицджеральд.
Первый помощник открывает дверь перед Миллером и Фицджеральдом. Перед тем, как покинуть кабинет, говорит:
— Все совсем не так, как кажется на первый взгляд, мисс Авербах. Далеко не так.
Как только дверь закрывается, Фицпатрик убирает руку с Ольгиного плеча, но, как ни странно, легче ей не становится, скорее наоборот. Одежда на ней липкая от грязи и пота; она ничего не чувствует, кроме унижения и злости. Лазаря нет и никогда не будет. Ночные кошмары продолжаются наяву. Ольга не помнит, как она жила до смерти Лазаря; та жизнь протекала в совершенно ином мире.
— Сумасшедший дом, да и только, вы не находите? — говорит Фицпатрик. Он закуривает сигару и, усевшись на стоящий рядом стул, кладет ей руку на коленку. — Теперь нам всем нужно держаться друг за друга.
Ольга сбрасывает его руку и встает.
— Советую вам сесть, девушка. Не заставляйте меня подняться.
Ольга идет к двери, но, прежде чем успевает схватиться за ручку, Фицпатрик, подскочив, заламывает ей руку за спину, заставляя согнуться. И ведет обратно к стулу; Ольга не издает ни звука.
— А ну-ка сядь, — приказывает он, разворачивает ее к себе лицом и грубо толкает на стул. — Сиди тихо. Не выводи нас из терпения.
В ее груди не осталось ничего, кроме боли, а раньше там была живая любовь к живому брату, раньше там была ее душа. По щекам у нее бегут слезы. Внезапно дверь открывается; входит Шутлер в сопровождении Таубе, говоря тому:
— Может быть, вам, герр Таубе, удастся пробить эту стену злобы и упрямства и помочь мисс Авербах прийти в чувство. Возможно, у вас получится объяснить ей всю серьезность ситуации.
— Natuerlich, — отвечает Таубе, прищелкнув каблуками. — Позвольте, я поговорю с мисс Авербах наедине.
Первый помощник с важным видом кивает и покидает комнату. Через полуоткрытую дверь из коридора доносится его крик: „Фицджеральд, приведите ко мне Стэдлуелсера! Только без рукоприкладства!“
Не выпуская из рук шляпы, Таубе пододвигает стул и садится напротив Ольги; она демонстративно его игнорирует. Некоторое время он сидит и молча ждет, когда наконец она соизволит на него посмотреть. Не дождавшись, говорит по-немецки:
— Я подумал, что вам интересно будет узнать, зачем ваш брат отправился к начальнику полиции Шиппи. Он должен был передать ему некое сообщение. По словам первого помощника, мистер Эйхгрин хотел проинформировать мистера Шиппи о том, что в Чикаго прибывает Эмма Голдман и что она намерена со своими друзьями-анархистами остановиться в гетто.
Ольга поднимает глаза и смотрит на Таубе. Одно мгновение ей кажется, что он говорит правду. Лазарь был хороший мальчик, он стремился выбиться в люди. Мистер Эйхгрин тепло к нему относился.
— Мистер Эйхгрин — лояльный американский гражданин, — продолжает Таубе с непроницаемым лицом, — вряд ли он симпатизирует анархистам. Уверен, что он всего лишь пытался помочь вашему брату.
„Нет, он лжет. Слишком сильно старается казаться искренним и явно переигрывает“, — после короткого раздумья решает Ольга.
— Я не очень хорошо вас знаю, герр Таубе, — говорит она, — но вы и ваши друзья-полицьянты совсем заврались. Лихо у вас получается… Может, скажете еще, что Лазарь сам в себя выстрелил семь раз после того, как передал записку? Чему еще я должна поверить?
— Позвольте вам заметить — в данной ситуации у нас с вами есть преимущество. Они у нас в долгу.
— У нас есть преимущество? Они у нас в долгу? У нас? С каких это пор мы с вами заодно? Я не знаю, кто вы такой. Вы издеваетесь надо мной и над моим горем. Будьте вы прокляты.
— Вы также, наверное, в курсе, — продолжает он, не обращая внимания на ее враждебность, вертя в руках свой котелок, — что труп вашего брата исчез. У нас есть все основания полагать, что тело выкрали увлеченные своим делом студенты-медики, заинтересовавшись особенностями его анатомического строения. Эти молодые люди — увы, наши будущие хирурги! — считают, что, оскверняя могилы, они приносят пользу науке.
Ольга стонет, закрыв лицо руками.
— К счастью, на поиски тела вашего брата мистер Шутлер отправил своих лучших людей, — не умолкает Таубе. — Для них это стало делом первостепенной важности; никто не сомневался, что они отлично справятся с поставленной задачей. Так и случилось. Они нашли труп Лазаря.
Ольга не знает, как ей реагировать на такую откровенную ложь, и с трудом подавляет нервный смешок. Он просто ее мучает по приказу Шутлера. Таубе, подавшись вперед, касается ее руки.
— К несчастью, он не вполне в комплекте.
— Не вполне в комплекте? Как вас понимать?
— Боюсь, кое-какие органы отсутствуют. Очень сожалею, что именно мне выпало сообщить вам эту печальную новость.
