Том хмыкнул, а потом расхохотался в голос.
– Ты извиняешься, как облажавшийся мужчина.
Очень смешно. Сравнение с импотентом не прибавило мне боевого духа. Зато к Тому вернулось прекрасное настроение.
– Иди сюда, обними меня, – сказал он, падая на кровать. – Я все-таки пережду какое-то время. Вдруг твой Генри все еще бродит в округе.
Он был такой внимательный. Я свернулась рядом клубком, пристроив голову у него на локте. Том поцеловал меня в макушку. Мы не стали зажигать лампу, свет горел только в ванной. Уходя, я оставила его включенным.
У Тома была очень жесткая щетина, что, по-моему, нетипично для блондинов. Мое лицо горело так, будто Том несколько часов кряду скреб меня зубной щеткой. «Зря я купила тот дорогой скраб, – лениво подумала я. – Он теперь долго не понадобится. А вот сверхактивный ночной крем очень пригодится».
На этом я и вырубилась.
Глава вторая
– Так ты его не поимела? Почему? Почему?! Не понимаю. – Джил никак не могла прийти в себя и вот уже в сотый раз задавала мне один и тот же вопрос.
Джил, Мэл и я развалились в моей гостиной и уговаривали бутылку мартини. Район, в котором я купила квартиру, Чок-Фарм[1], явно страдал от недостатка известных питейных заведений, что обрекало нас на домашнее пьянство. Впрочем, идея взбалтывать мартини в графине пришлась мне по вкусу. Есть что-то в этом изощренно-декадентское. Готовая закуска в духовке аппетитно шкворчала, – может, и не ресторанный харч, но запросто удовлетворит любого гурмана.
– В самом деле, чего это ты? – вмешалась Мэл, постукивая о бокал палочкой для коктейля. – Еще! – приказала она.
Я встала и поплелась к холодильнику.
– Я не знаю, – мой голос был полон тоски, – не знаю…
– Ну что тебе было не так? – упорствовала Мэл.
– О… Классный парень. Может, в этом все и дело.
– Ты что, кокаина перебрала? – удивилась Мэл. Я поболтала мартини, разлила его по бокалам и сунула графин обратно в холодильник.
– Не знаю, – повторила я. – Может, он слишком милый для бездумного перепиха.
– Да как такое возможно? – возмутилась Джил. – Ты не должна думать о таких мелочах!
Я пожала плечами:
– Все было как-то несерьезно. Вряд ли у нас что-то вышло бы.
– Нет, что же все-таки помешало тебе его трахнуть? – Джил вцепилась в меня мертвой хваткой. – Господи, поверить не могу! У тебя такие возможности, а ты ими разбрасываешься!
Мне всегда казалось странным, что в романах замужние подруги героини-одиночки обычно изображаются сущими язвами. Они вечно указывают бедняжке на ее неполноценность и порочный образ жизни. Мои же окольцованные подружки прямо-таки устраивали овации по поводу моего свинства. Они жаждали услышать все самые смачные подробности моих похождений, словно тем самым рассчитывали приобщиться к разгульной жизни. Однако в последнее время я перестала вести себя как перевозбужденная корова, чем и вызвала их недовольство. Недавно одна замужняя подруга, выпытав подробности моей очередной авантюры, попросила поцеловать от нее моего очередного «симпатягу». Очень крепко и очень- очень взасос. Вот дура. Только о ней я и забыла подумать, когда целовала Тома. Поцелуй меня знаешь куда, дорогая?
Я и сама была язвой, когда жила с Бартом. Я цепляла красавчиков и знакомила их с моими неприкаянными подружками – в надежде узнать от них, каковы эти мальчики в койке. Был там один тип, который любил на вечеринках заползать под стол и выть как волк. Я всегда умирала от любопытства, такой же ли он зверь в постели.
– Не ори на девочку, Джил, – приказала Мэл. – Ты ее смущаешь. Так она нам ни черта не расскажет. Говори, Джулс, как он выглядел?
– Ну, не мой тип, – призналась я, усаживаясь на пол, заваленный подушками.
По всей комнате я расставила горящие свечи и приглушила свет. В такой обстановке секреты вырывались сами собой. Визиты подруг неизменно будили во мне смутные угрызения совести, и каждый раз я пыталась дотянуть свою квартирку до уровня их изысканных жилищ.
– Вот это новость! Какой еще такой «твой тип»? – поразилась Мэл. – Тебе же нравятся все мужики до тридцати, крепкие и с членом.
Я усмехнулась и отхлебнула мартини, смешанного с перцовкой. Очень успокаивает, знаете ли.
– Продолжай, – велела Джил, – не обращай на нее внимания. Как он выглядел?
– Я была вдребезги пьяная и ничего не помню. Джил вздохнула:
– Plus ca change[2].
– Что за плюс? – передразнила Мэл. Я откашлялась.
– Какое невероятное совпадение, Мэл. Ему как раз не больше двадцати пяти, и, как ни странно, у него и впрямь имелся член, – начала я. – А еще светлые волосы и голубые глаза. И да, Мэл, ты права, высокий и крепкий.
– Мать твою! – прервала она меня. – Истинный ариец!
Я хихикнула.
– Не-е-ет, какой там ариец. Он бы наверняка потерял повязку со свастикой и не успел бы щелкнуть каблуками. Его бы отправили в концлагерь на следующий же день.
– Или выдрали по полной программе! – Мэл всегда проявляла нездоровый интерес к порке.
– Мэл!
Она пожала плечами: мол, если ты такая бестолковая, то объяснять бесполезно. Вытянув ноги, Мэл любовалась блестящими носками своих туфелек на шпильках.
– Значит, он крепкий. – Она вновь вернулась к разговору.
– Как кирпичный сортир. Широченные плечи, ничего лишнего, офигительная задница и стройные ноги.
– Размеры?
Я ухмыльнулась, припоминая.
– В порядке.
– Ха! Я уж решила, что ты с ним не трахалась. – Мэл показалось, что она подловила меня. – Вы, нормальные люди, такие чокнутые все-таки. Вы говорите, что не трахались, имея в виду, что фактически не трахались.
Мэл – садистка. Для нее это и призвание, и ремесло. В ее устах слово «нормальный» звучит более извращенно, чем «зоофилия» и «некрофилия».
– Я и не трахалась в полном смысле этого слова, – ответила я, чувствуя себя уличенной в лицемерии. – У меня возникло такое странное чувство… Ну, знаешь, захотелось встретиться с ним еще раз.
– Само собой. Так почему ты его не поимела? Джил закивала в знак согласия.
– Господи, и что это вас так волнует? – прохныкала я. – Вам, выходит, наплевать на мои чувства?
Джил с Мэл так и покатились от хохота, им даже пришлось поставить стаканы, чтобы не расплескать мартини. Я угрюмо потащилась на кухню – проверить закуску.
При выборе квартиры я руководствовалась отнюдь не квадратными метрами, что и заметно. Если в квартиру набивается больше шести человек, она начинает отчаянно трещать по швам. Тем не менее жилье вполне уютное. Для стен я подобрала насыщенный апельсинно-морковный оттенок и приволокла в гостиную пару продавленных удобных кресел бордового цвета. Вокруг кофейного столика разбросала диванные подушки, а вдоль стен поставила полки, загруженные увесистыми кулинарными изданиями с глянцевыми картинками. Упаси меня бог, чтобы я их хоть раз открыла.
