«Тихий Дон»: судьба и правда великого романа

неправда. Там сказано, будто «Дело» на П. Н. Кудинова открыто 31 мая 1945 года и что арестован он 30 мая 1945 года. В «Деле» хранится ордер № 260 от 1 мая 1945 года «На производство обыска и ареста Кудинова Павла Назаровича»¹⁰. В действительности Кудинов уже давно сидел в КПЗ «СМЕРШа» Третьего Украинского фронта, поскольку, как явствует из документов, был арестован оперуполномоченным Управления контрразведки «СМЕРШа» капитаном Бородиным еще 4 ноября 1944 года, о чем говорят «Анкета арестованного», заполненная 4 ноября 1944 года¹¹, «Протокол личного обыска» от 8 ноября 1944 года¹², «Протокол задержания» от 8 ноября 1944 года и Протокол первого допроса от 9 ноября 1944 года.

Титул следственного дела П. Н. Кудинова, открытого СМЕРШ’ем в 1945 г

Лист из следственного дела: постановление о приеме дела к производству

Чрезвычайно выразителен «Протокол задержания», выявляющий мотивы ареста Кудинова: «... подозревается в совершении преступных действий»¹³. Это — все. И, как итог — «постановляющий» пункт: «Задержать Кудинова Павла Назаровича в порядке ст. 100 УПК РСФСР для выяснения его преступной деятельности»¹⁴.

Уже первые, поставленные следствием Кудинову 9 ноября 1944 года вопросы говорят о том, что «СМЕРШ» прекрасно знал, кто такой Кудинов и чем он занимался в 1919 году. В перечне вопросов был следующий «наводящий» пункт: «Служба в белых и др[угих] к.-р.[контрреволюционных] армиях, участие в бандах и восстаниях против Сов[етской] власти и в качестве кого». И тут же записан ответ: «Служил в белой армии в 1918 году, участвовал в боях против Красной Армии, участвовал в восстании верхнедонцов с 29 февраля по 15 мая 1919 года, командующим восставших казаков»¹⁵.

«СМЕРШ» продержал командующего восставшими в 1919 году вехнедонскими казаками в заключении, не давая делу официального хода, с ноября 1944 по май 1945 г., то есть до конца войны, перевозя его с собой по Европе. «После десятидневного следствия я был отправлен в пределы Австрии и пробывши там шесть месяцев, был отправлен в Москву»¹⁶. Лишь после окончания войны делу Павла Кудинова был дан официальный ход, после чего в июне 1945 года он и оказался в Москве.

Показательно, что основные многостраничные допросы Кудинова были проведены органами «СМЕРШ» в ноябре 1944 и в апреле 1945 года, то есть до открытия его «Дела». И лишь два кратких, во многом формальных допроса были проведены в Москве 13 и 14 июня 1945 г., причем допрос проводили по- прежнему сотрудники «СМЕРШ». Материал допросов дает документальное представление о биографии П. Н. Кудинова, его деятельности в качестве командующего армией повстанцев и о ходе самого восстания; о движении казаков-националистов в эмиграции, которое он одно время возглавлял.

Из допросов и показаний арестованного следует, что родился Павел Назарович Кудинов 1 января 1891 года в хуторе Средне-Дударевском Вёшенской станицы «в простой казачьей семье», где кроме него было еще четыре брата и сестра, а также «две лошади, одна корова и одна пара быков»¹⁷. Несмотря на то, что в семье было шесть мужчин — отец и пятеро сыновей и семья имела шесть земельных паев, что составляло 27 десятин земли, жили они бедно. Трогателен рассказ Павла Кудинова в «Просьбе о помиловании» о том, как «в десятилетнем возрасте окончив три отделения первоначальной церковно- приходской школы», он «за неимением материальных средств у родителей продолжать учиться дальше», «пошел по миру, затрачивая детский труд за скромную плату»¹⁸.

Так раскрывается формула «родился в семье казака-середняка», которую употребляют применительно к Павлу Кудинову и К. Прийма¹⁹, и В. Васильев²⁰.

Материалами «Дела» не подтверждается утверждение В. Васильева, будто Кудинов «не помышляя о военной карьере, окончил до первой мировой войны Персиановское сельскохозяйственное училище, на германский фронт пошел добровольцем...»²¹. В действительности, — как следует из материалов «Дела», — Кудинову в юности удалось поступить «в жандармское училище, в котором он пробыл одиннадцать месяцев», но «после экзамена на совершеннолетнюю строевую жандармскую службу принят не был, а зачислен в канцелярию участка писарем у делопроизводителя. Пробывши в участке, кажется 4—5 месяцев, я был призван для отбытия действительной службы»²², — показывает Кудинов.

На допросе 9 ноября 1944 года Кудинов рассказал: «В 1912 году был призван на действительную военную службу в 12 Донской казачий полк, который находился в м[естечке] Радзивиллово Волынской области. В 1913 году окончил учебную команду при этом полку и получил звание старшего урядника, т. е. старшего унтер-офицера. 18 августа 1914 года 12-й казачий полк в составе 11 кавалерийской дивизии выступил на австро-венгерский фронт. В составе этого полка на австро-венгерском фронте я пробыл до 6 января 1918 года. В связи с революцией казачьи части были деморализованы и разошлись по домам. В январе я пришел также домой»²³.

Как видим, Павел Кудинов и Харлампий Ермаков — одногодки и земляки: оба родились в 1891 году (один — в январе, а другой — в феврале) в соседних хуторах Вёшенской станицы; оба были призваны на действительную службу — Кудинов в 1912, Ермаков в 1913 году, оба оказались в одном и том же 12-м Донском казачьем полку в селении Радзивиллово, оба окончили учебную команду при полку и произведены в старшие урядники, оба в составе своего полка 18 августа 1914 года выступили на австро-венгерский фронт. И, наконец, оба, возможно, — единственные в Вёшенском округе — окончили германскую войну Георгиевскими кавалерами всех четырех степеней, то есть, как говорил Кудинов, «с полным бантом». Единственное «служивское» отличие между ними — в том, что Павел Кудинов к концу германской войны сумел закончить пехотное военное училище в Иркутске и получить офицерский чин.

История с Иркутским военным училищем началась с эпизода, который нашел отражение в «Тихом Доне».

На полях X главы третьей части рукописи «Тихого Дона», как мы помним, встречается фраза: «Арестовывают борщ»²⁴. Это — «наметка» Шолохова, касающаяся уже следующей, четвертой части «Тихого Дона», где в главе IV казакам дали щи с протухшим мясом. «Зараз арестуем эти щи — и к сотенному» — решают казаки, не желая есть щи с червями. В своем «Прошении о помиловании» в 1954 году Кудинов коснулся этой истории, случившейся в 12-м Донском казачьем полку. «В мае 1915 года за смелый протест перед офицером полка, который способствовал в расхищении положенного бойцам порциона мяса, я был предан военно-полевому суду штаба корпуса, но был оправдан»²⁵.

В романе не говорится, применили ли власти какие-то меры воздействия по отношению к «взбунтовавшимся казакам». Но «Дело» Павла Кудинова подтверждает, что подобный случай имел место в 12-м Донском полку, как и другие реальные события в Радзивиллове, описанные в «Тихом Доне».

Для Павла Кудинова этот протест против «расхищения положенного бойцам мяса» имел неожиданные последствия. Хотя он и был оправдан судом, после этого случая он почувствовал «враждебное отношение к себе и решил, — по его словам, — “ускользнуть”» из полка и, как Георгиевский кавалер всех 4-х степеней, поступить в военное училище. Что ему в конечном счете и удалось, — только поступил он не в Новочеркасское военное училище, куда поначалу сдавал экзамен, а в пехотное училище в Иркутске, которое закончил в 1916 году, став хорунжим. Это, как объяснял Кудинов следствию, и стало причиной его избрания командующим объединенными силами повстанцев: «Из боевых офицеров, окончивших военное училище, в то время был только я»²⁶.

Как и Харлампий Ермаков, Павел Кудинов в ходе следствия вел свою «защитительную» линию, говоря далеко не всю правду о тех далеких трагических годах, и это, естественно, следует учитывать. Но есть и различия в их поведении в ходе следствия. Если Харлампий Ермаков во время как первого, так и второго арестов настойчиво доказывал, что он, несмотря на свое участие в восстании, — не враг советской власти, то Павел Кудинов не скрывал от следствия, что был убежденным ее противником.

Возможно, одно из объяснений столь твердой и последовательной его позиции — в судьбе его