Чейн исподтишка пристально разглядывал женщину – лет двадцати с небольшим, светлокожая, с густыми темными волосами, которые прихотливо выбивались из-под красной бархатной шапочки. Жгучий голод охватил его вдруг с такой силой, что он даже удивился. Всегдашние мысли, полные ядовитого презрения, отступили, и сейчас он мог думать только о Луизе – о том, как исказится ужасом это прекрасное лицо, когда его клыки погрузятся в ее теплое нежное горло. Даже и сейчас Чейн ощутил, как во рту удлиняются острые клыки, и ему пришлось тайком сглотнуть слюну.
Редко, очень редко Чейн забывал о своем рабском состоянии, и случалось это, лишь когда он охотился.
Торет между тем приветливо улыбнулся Симашку.
– Идемте, идемте, – добродушно проговорил он. – Тут дальше по улице есть другой трактир, гораздо лучше этого – он называется «Рябиновая роща». Кормят там превосходно, а уж вино лучшее во всей округе. Кстати, – прибавил он с таким видом, словно его только что осенила эта идея, – ты мог бы потолковать с ними насчет выгодной сделки.
Развязное дружелюбие Торета помогло молодой паре справиться с неизбежным при знакомстве смущением. Вся компания неспешным шагом двинулась по улице, то и дело минуя других любителей поздних прогулок. Один раз им даже повстречался городской стражник; его приветствовали сдержанным кивком, и он так же сдержанно кивнул в ответ.
Чейн помалкивал, предоставив Торету и Сапфире вволю болтать с Симашком и Луизой. Занятые разговором, молодые супруги не заметили, как вся компания свернула на дорогу, которая под уклон вела по ту сторону крепостной стены, в купеческий квартал. Места здесь были обветшавшие, глухие, и после наступления ночи здесь, как правило, становилось совершенно безлюдно. Чейн начал уже позевывать от скуки, когда Симашк вдруг резко остановился и огляделся, лишь сейчас сообразив, что уличные фонари и ярко горящие окна остались позади, а здесь их окружают только темнота и безлюдье.
– Мы что же, прошли мимо «Рябиновой рощи»? – озабоченно спросил он. – Заблудились, наверное, или…
Без единого слова Торет схватил его и со всей силы швырнул на побеленную стену давно закрытой лавки.
Чейн давно уже перестал удивляться тому, как силен и проворен его худосочный хозяин. Торет оскалился, обнажив длинные клыки, дохнул в лицо Симашку… и отпустил его.
– Беги! – прошипел он.
Торет крайне редко играл со своей добычей. Чейн как раз предпочитал позабавиться с жертвой, но с пониманием относился к тому, что Торет заботится о соблюдении тайны. Большинство Детей Ночи могли стереть или изменить воспоминания смертных, а потому обычно оставляли свою добычу живой, но совершенно не помнящей, что случилось. Иные вампиры были способны и на большее, но вот Чейн и Сапфира могли разве что затуманить память смертного о происшедшем.
Сегодня ночью Торет повел себя совершенно иначе. Чейн мысленно возликовал, предвкушая краткую передышку от тягостного рабского бытия, и ощущение недолгой свободы омыло его теплой волной.
Симашк бросился было к Луизе, но Сапфира смеясь заступила ему дорогу.
– Не сюда, – сказала она и ткнула пальцем в темный проулок. – Вон туда. – И снова тихо засмеялась, показав клыки.
Симашк бросился бежать. Луиза потрясенно вскрикнула, глядя, как ее супруг растворился в темноте, и попятилась на середину улицы.
Сапфира пустилась вдогонку за Симашком. Торет задержался лишь затем, чтобы коротко глянуть на Чейна.
– Их тут никто не знает. Делай что захочется, но смотри, чтоб потом не осталось следов.
С этими словами он побежал в проулок вслед за Сапфирой.
Чейн увидал, что Луиза смотрит на него с ужасом и… тайной надеждой? Ну да, ведь с виду он – вылитый аристократ, благородный господин, чей долг – защищать от беды таких вот женщин – красивых и беспомощных.
– Господин мой… – прошептала она. – Ради всего святого…
Чейн бесшумно подошел к ней вплотную, вынуждая отступать все дальше, пока они не оказались у входа в проулок напротив. Тогда Чейн кивком указал в темноту проулка.
– Беги, – сказал он.
Луиза всхлипнула, бросилась бежать, наступила на подол пышной юбки, но все же сумела удержаться на ногах и побежала дальше.
Чейн немного выждал, давая ей отсрочку, и двинулся за ней.
Луиза повернула голову и увидела, что он бежит следом. Она опять всхлипнула и принялась громко кричать, зовя на помощь. Топот сапог Чейна неуклонно приближался к ней в темноте проулка. Никто не услышал ее криков, а если и услышал, то не стал спешить ей на помощь.
Чейн без труда нагнал Луизу и, схватив ее шляпку вместе с густой прядью волос, испытал смутное разочарование.
Порой добычу приходится убивать быстро, но сейчас все выходило уж слишком легко.
К его изумлению, женщина вырвалась и двумя руками подхватила с земли пустую огородную корзину: Размахнувшись, она со всей силы ударила Чейна корзиной по голове. От удара корзина разлетелась на куски.
Это было почти больно, и Чейн снова воспрянул духом.
Он поймал женщину за запястья и без труда стиснул их одной рукой. Другой рукой он схватил ее за ворот плаща. С силой толкнув Луизу к стене ближайшего дома, он обеими руками уперся в стену, не давая жертве вывернуться.
