голосом, что у Чейна засвербило в ушах. – В портовую таверну, куда ходят одни только вонючие рыбаки? Хочешь и сам всю ночь вонять потом и кислым пивом? А я вот не хочу, ясно? Не хочу! Я хочу поехать в приличное место! Приличное!
Торет тяжело вздохнул и направился к дальней стене подвала, чтобы поставить в стойку свой меч.
– Ты слышал, что я сказала?! – взвилась Сапфира, возмущенная тем, что ей не соизволили ответить. – Крысеныш! Ты меня слышал или нет?
Торет замер, не дойдя до стены, затем круто развернулся – и Чейн увидел, что лицо его закаменело, искаженное гневом, нечистая кожа побелела, словно сбрызнутая инеем.
Крысеныш? Чейн понятия не имел, почему Сапфира так назвала Торета. Может, это какое-нибудь простонародное оскорбление? Правда, очень уж оно… обыкновенное. Будучи не в духе – а такое случалось частенько, – Сапфира честила Торета на все лады и дулась до тех пор, покуда он смиренно не соглашался потакать ее капризам.
Торет выхватил из стойки дагу и одним прыжком оказался возле Сапфиры. Прежде чем женщина успела отпрянуть, он грубо схватил ее за горло и ткнул острие кинжала ей под подбородок.
Чейн был, мягко говоря, потрясен. Какой приятный сюрприз! До сих пор он ни разу не видел, чтобы Торет прикоснулся к Сапфире иначе, чем, так сказать, в порыве страсти.
– Мы с тобой об этом уже говорили, – прошипел Торет сквозь зубы. – Я тебя сотворил, я тебя и уничтожу, ясно? Не смей больше так меня называть. Никогда. Поняла?
Широко раскрытыми глазами Сапфира смотрела, как по лезвию даги ползет капля ее темной крови.
Лицо женщины исказил такой неприкрытый ужас, что Чейн испытал острое, ни с чем не сравнимое наслаждение. Все-таки этот вечер, несмотря ни на что, удался! Белобрысая стервочка невзначай ляпнула кое-что, достойное внимания.
Крысеныш.
Что бы ни значило это слово, оно сверх всякой меры разъярило Торета, и одно это уже стоило запомнить.
– И-извини, Торет… извини… – с трудом пролепетала Сапфира. – Пойдем куда захочешь… куда скажешь, туда и пойдем… извини…
Торет опустил дагу и медленно разжал пальцы, отпустив ее горло. В его коричневых глазах мелькнул нешуточный испуг, – должно быть, он только сейчас осознал, как дорого ему придется потом заплатить за эту вспышку. А что придется – в этом Чейн не сомневался.
Чейн не без труда подавил разочарованный вздох. До чего же они все-таки предсказуемы, эти двое… Вот скука-то!
– Ничего страшного, дорогая, – сказал Торет на удивление спокойно – словно и не был только что вне себя от бешенства. – Мы не можем пока что поехать в «Рябиновую рощу», но зато мы давно не бывали в «Атласном троне».
Сапфира тотчас просияла, разом позабыв и кинжал, и угрозы.
– Так мы поедем в «Атласный трон»? Это просто… великолепно!
Чейн внутренне застонал. Она и впрямь выучила новое слово! Переодевшись, прихватив перчатки и длинный плащ, он обреченно отправился за наемной каретой.
В давние времена, когда в Белашкии только-только воцарился первый монарх, нынешняя столица была обыкновенным замком. Со временем деревни, окружавшие замок, разрослись в городки, а потом и вовсе слились в один большой город. Город продолжал расти, и для защиты его возводились все новые крепостные стены. Сейчас в столице было три кольца стен, которые располагались примерно на одинаковом расстоянии от замка. Большинство банков, учреждений, богатых особняков и заведений высшего разряда находились во внутреннем, наиболее защищенном круге Белы. Хотя были в городе и торговые улицы, которые тянулись от центра Белы к самому порту – как, например, Портовая улица, – но чем дальше от замка размещался магазин, банк или трактир, тем ниже был его социальный статус.
Ночной воздух был пронизан редким в этих краях прохладным ветром с суши, который снес в море вездесущие запахи дерева, смолы и рыбы. Очень скоро карета остановилась возле «Атласного трона». Торет помог Сапфире выйти, а Чейн между тем расплатился с кучером.
Хотя вдоль улицы через каждые тридцать шагов ярко пылали фонари, ночь оставалась восхитительно темной. Чейн в своем длинном плаще, из-под которого виден был кончик меча, исполнял роль телохранителя, Торет и Сапфира разыгрывали из себя богатую парочку.
Карета укатила прочь, и Сапфира уверенно вошла в трактир, а Торет и Чейн, как всегда, остались ждать ее на улице. Чейн стоял в глубокой тени, скрестив руки на груди. Он редко заговаривал с Торетом первым. Глядя вслед Сапфире, Торет выразительно вздохнул.
– Правда же, она прекрасна? – пробормотал он.
– Да, хозяин, – ровным голосом отозвался Чейн.
Прошло совсем немного времени, и Сапфира выпорхнула из «Атласного трона» в обществе молодой, явно супружеской пары. То, что одной из будущих жертв оказалась женщина, немало удивило Чейна – обычно Сапфира приводила с собой исключительно пьяных мужчин, как правило, бездельников, жаждущих повращаться в аристократическом обществе. Впрочем, во всех других отношениях спутники Сапфиры были самыми обыкновенными зажиточными купцами.
– А вот и мои друзья! – воскликнула Сапфира, обращаясь к своим новым знакомцам. – Я же говорила вам, что они вот-вот придут.
Она представила своих спутников: мужчину звали Симашк, женщину – Луиза. Торет пожал руку Симашку и в светских выражениях приветствовал его подругу.
– Симашк – сын одного Стравинского винодела и приехал в столицу по разным торговым делам, – продолжала Сапфира. – У них с Луизой нет в Беле ни единой знакомой души, вот я и вызвалась показать им, как у нас в городе развлекаются по ночам. Хорошо, что вы так быстро пришли, – поможете мне занять наших новых друзей.
