напрочь выбросил из головы все мысли о своей возлюбленной.
Он намеренно не кормился с той самой ночи, когда в его доме впервые появился незнакомец, рассказавший, что охотница, едва не уничтожившая его в Миишке, вновь напала на его след. Пускай Торет не обладал многими способностями, присущими Рашеду и Тише, в одном он их безусловно превзошел: сотворил себе слуг. Он, конечно, предпочитал не думать о Сапфире как о своей служанке, однако от правды не уйдешь – на деле она целиком в его власти. Вот Чейн – самый что ни на есть доподлинный слуга, и притом весьма ценный. Торет упивался тем, что подчинил своей власти богатого вельможу. Теперь же ему нужны были сильные, очень сильные слуги – чтобы у проклятой девки-дампира прибавилось достойных противников.
Что ж, сегодня он превзойдет себя самого – сотворит сразу двух вампиров за одну ночь.
– Ты понял, что нужно делать? – спросил Торет у Чейна, когда они, укрывшись в темном проулке, наблюдали за грязной улочкой, на которой располагалась низкопробная таверна. Шлюхи, которые видели лучшие дни, теснились в дверях таверны, пытаясь за пару медных грошей запродать свои сомнительные прелести.
– Понял, – ответил Чейн, – но учти, что первый попавшийся выпивоха для твоих целей не годится. Лучше всего подходят те, кто вооружен мечом, или любым другим, не столь внушительным оружием. Выбирай тех, кто изрядно выпил, но не пьян. Настоящий боец почти никогда не позволит себе напиться до беспамятства.
Если бы полгода назад, в Миишке, Рашед вздумал прочесть Торету подобную лекцию, тот в ответ только зашипел бы от злости. С тех пор он сильно переменился, и не только в том, что стал сам себе господин и купался в роскоши. Сейчас он прилежно слушал советы Чейна, ловя каждое слово.
– Ты когда-нибудь помогал отцу выбирать телохранителей? – спросил Торет.
Щека Чейна чуть заметно дернулась.
– Да.
Торет не стал развивать эту тему и снова перевел взгляд на улицу. Они оба оделись как небогатые торговцы, чтобы не выделяться из толпы, если вдруг придется выйти на освещенную улицу или даже зайти в таверну. Торет надел выцветшую синюю тунику, а голову прикрыл чем-то вроде капюшона – накинул плотный зеленый шарф, обмотав его вокруг шеи и закрепив концы. Впервые за много месяцев он чувствовал себя в своей тарелке. Ему нравилась просторная, даже мешковатая туника, нравилось и то, что капюшон скрывал его вечно разлохмаченные волосы.
Все его существо кричало от голода, требуя крови и жизни, однако он с любопытством следил за тем, как Чейн высматривает подходящего человека.
– Нашел кого-нибудь? – спросил он.
– Нет еще. Хочешь, чтобы я подобрал сразу обоих и обездвижил их, прежде чем ты примешься за дело?
Торет замялся. Он не очень хорошо знал, что такое «обездвижить», но сообразил, что Чейн хочет знать, надо ли подготовить к обращению двоих людей или же сначала обратить одного, а потом искать второго.
– Да, обоих, – вслух ответил он и оперся рукой о выщербленную кирпичную стену, чувствуя себя до странности уютно в этом глухом и малоприятном местечке. – Знаешь, я никогда прежде не был в этой части города, а ты?
– Никогда. – Чейн был, как всегда, немногословен. Спору нет, слуга он полезный, а вот собеседник – никакой.
Кто-то вошел в таверну, кто-то вышел, однако Чейн не проявил к этим людям ни малейшего интереса. Вдруг, к изумлению Торета, он сказал:
– Сапфира хочет получить для кормления красивую молодую девушку. Она тебе говорила об этом?
– Само собой, говорила, – вздохнул Торет. – Я понятия не имею, где можно отыскать такую добычу, да и потом, сейчас у нас есть дела поважнее.
– Что ж, когда закончим с важными делами, я отправлюсь за второе крепостное кольцо. Думаю, что хорошенькая дочь купца в приличном платье ей тоже подойдет.
Торет искоса глянул на Чейна. Никогда прежде его слуга не вызывался сам, по доброй воле сделать что-то для Сапфиры.
– Да, – кивнул он, все еще озадаченный, – пожалуй, что подойдет.
– Вот они, – Чейн указал на улицу. – Смотри.
Из таверны вышли два рослых, с обветренными лицами матроса. У одного на поясе был кривой меч, у другого в ременных ножнах на спине – два длинных кинжала. Оба оказались настолько трезвы, чтобы без скандала обойти торчащую в дверях толстую и наглую шлюху.
– Они явно вместе, – заметил Чейн. – Это удобно, да и сомневаюсь, что здесь найдется кто-то более подходящий для нашей цели.
Торет согласно кивнул.
– Оставайся здесь, – велел он.
И вот нынешний Торет превратился в давнишнего Крысеныша, уличного оборвыша, который превосходно усвоил науку выживания и лучше всего на свете умел прятаться и оставаться незаметным. Эту часть себя Торет всегда презирал – и все же без малейших усилий вернулся в шкуру Крысеныша. Сняв с себя капюшон, плащ и кошелек, он растопыренными пальцами старательно растрепал свои волосы. Чейн отступил в глубь проулка, тонувшую в темноте. Когда матросы прошли мимо, Торет вынырнул из проулка и бесшумно уронил на мостовую кошелек.
– Судари, эй! – позвал он, сутулясь и подгибая колени, чтобы выглядеть еще меньше ростом. – Вы тут кошелек обронили!
Матросы разом обернулись, хватаясь за оружие, но тут же успокоились, увидав всего лишь тощего и
