пересохло.
Она путешествовала с Лисилом и Магьер уже не первый месяц, но все схватки, какие ей довелось пережить, были не похожи на ту, что предстояла сейчас. Вот так стоять и ждать, бессильно наблюдая за происходящим, было даже хуже, чем продираться через сырой темный лес, спасая свою жизнь от неумолимо приближающихся ходячих мертвецов. В Малурне, заморской родине Винн, война была малознакомым понятием. Юная Хранительница чувствовала себя среди солдат одиноко и неуютно — до той самой минуты, когда первый маленький беженец, чуть ли не кубарем скатившись вниз по склону берега, спрыгнул в воду.
Вослед ему с шумом и плеском вбежала в поток женщина, громким и отчаянным криком молившая об убежище.
Один солдат поднял вверх свое копье и шагнул вперед. Носок его сапога, раздавив хрупкую корочку прибрежного льда, окунулся в текущую воду.
— Беги сюда! — прокричал он. — Беги!
И подался вперед, протянув руку в перчатке первому беженцу — исхудавшей девочке лет десяти- одиннадцати. Она спотыкалась, путаясь в заплатанном подоле насквозь промокшей в ледяной воде юбки.
Старый жрец, оскальзываясь, начал спускаться к воде. Два его сотоварища поспешили за ним, и в этот миг на гребень дальнего, высокого берега вылетели галопом несколько вооруженных всадников. Вторая женщина, которая несла на руках младенца, завернутого в шерстяное одеяло, вбежала в воду. За ней следовали двое мальчиков. Услыхав за спиной грохот копыт, они метнулись вправо.
Винн не могла, не смела шевельнуться. У нее перехватило дыхание.
— С места не трогаться! — прокричал солдатам капитан Стасиу, но сам уже бежал вдоль воды навстречу женщине с младенцем.
Винн не в силах была оторвать глаз от этой женщины — совсем юной, почти что ее ровесницы. Жадно хватая воздух разинутым ртом, она вышла на середину реки. Один из мальчиков, что бежали за ней, так и стоял до сих пор на дальнем берегу, боясь войти в воду. Другой, вцепившись в юбку матери, последовал за ней. Вода доходила ему до груди, и холодное течение сбивало с ног.
Краем зрения Винн уловила какое-то движение и, вскинув голову, увидела летящий в воздухе тесак. Откуда его швырнули, девушка так и не разглядела, но отчаянно закричала:
— Капитан… позади нее!
Капитан Стасиу бросился в реку, как раз посредине между беженкой и настигавшим ее всадником, вскинул над головой руку со щитом, пытаясь прикрыть женщину. Тесак, брошенный с высоты дальнего берега, пролетел над краем щита и вонзился ей прямо в спину.
Молодая мать содрогнулась от боли, скорчилась, из последних сил прижимая к себе младенца. Оба мальчика страшно закричали, когда она повалилась ничком прямо в воду, придавив своим телом ребенка. Меж ее лопаток торчала рукоять глубоко вошедшего в спину тесака, и из раны хлестала, расплываясь в воде, кровь.
Заглушая вопли солдат, прозвенел грозный крик Стасиу:
— Стреляй!
Винн пригнулась, и над ее головой слаженно загудели тетивы, и воздух наполнился свистом стрел.
С саблей в одной руке и с палицей в другой Магьер бежала к опушке леса. Она миновала еще одного поверженного коня — тот еще бился, и на левой передней ноге зияла глубокая рана. Подпруга на нем лопнула, бок был распорот наискось, да так основательно, что в глубине длинной раны виднелась грудная клетка. С каждой новой конвульсией на брюхо несчастного животного и на траву под ним выплескивалась порция густо-красной крови, дымившейся в стылом воздухе.
Это зрелище при всей своей тошнотворности пробудило в Магьер надежду на то, что Лисил еще жив. Где он, что с ним, непонятно, но — жив.
Неподалеку от околевающего коня валялся ничком его всадник. Он не шевелился, и Магьер, не тратя времени даром, пробежала мимо.
Впереди, чуть поодаль, припали к земле, согнувшись в три погибели, двое солдат в потрепанной одежде и кольчугах. В высокой траве, росшей вдоль опушки, не различить было, чем они заняты, и Магьер, охваченная страхом, бросилась к ним.
Они выпрямились, рывком подняв на ноги двоих крепко связанных беженцев. Оба пленника были взрослые мужчины — их, в отличие от детей и женщин, убивать не стали, просто сбили с ног и оглушили.
Справа из-за деревьев выехал рысью еще один всадник. Видом он отличался от остальных — поверх серого стеганого панциря на нем был черный, явно офицерский плащ. Краем глаза Магьер уловила, как за спиной у солдат мелькнуло что-то белое, — и стремительно обернулась.
Из высокой травы с обнаженными клинками в руках выпрыгнул Лисил.
Передние, листовидной формы лезвия этих клинков плавно сужались к острию, а в их основании были овальные отверстия, внутри которых располагались обмотанные кожаным ремешком рукояти. Из нижней части рукоятей, продолжая изгиб, вырастали другие, узкие и длинные лезвия, которые прикрывали предплечья и чуть заходили за локоть. Благодаря такому устройству, этими клинками можно было без труда наносить и рубящие, и колющие удары.
Лисил бросился к солдатам, которые держали пленников.
— Сзади!.. — заорал офицер и ударил коня пятками по бокам, бросая в галоп, — но было уже поздно.
Даже не замедлив бега, Лисил с разгона вонзил в бок солдату переднее лезвие правого клинка и тут же выдернул его, пробегая мимо.
Солдат страшно закричал, хватаясь за рассеченный бок. Руки его мгновенно покраснели от крови. Затем он рухнул наземь, но, хотя его вопли еще долго разносились над лугом, Магьер больше не увидела ничего — лишь высокая трава неистово закачалась в том месте, где он упал.
Второй солдат оттолкнул прочь своего пленника и взмахнул палицей.
Лисил перехватил ее рукоять, вскинув плашмя левый клинок. Заднее, изогнутое лезвие клинка на миг ударилось об его плечо — и палица, скользнув по клинку, по дуге отлетела прочь. В тот же миг полуэльф воткнул правый клинок прямо под нижнюю челюсть второго солдата.
Лезвие рассекло лицо и горло и, пройдя насквозь, вышло у основания шеи. Обильно хлынула кровь, и солдат без звука повалился наземь, в шаге от своего умирающего сотоварища.
Конный офицер между тем уже почти доскакал до Лисила.
Магьер перебросила саблю в левую руку и на лету перехватила палицу правой. Она метнула палицу — и в тот же миг Лисил отшвырнул клинок, а в руке его словно сам собой появился стилет. Крутнувшись на месте, он метнул стилет — но палица Магьер долетела до цели первой.
Рукоять палицы ударила офицера по плечу, и он развернул коня. Когда Лисил метнул стилет, офицер был уже наготове. Он ловко вскинул дагу — и стилет, с лязгом ударившись о нее, полетел в траву.
Тотчас же в руке Лисила возник второй стилет. Подступила ближе и Магьер с саблей.
Взгляд офицера заметался между этими двумя противниками; затем он оглянулся на луг, примыкавший к пограничной реке. Что офицер там увидел, так и осталось неизвестным, — но лицо его вдруг исказилось, он зашипел сквозь стиснутые зубы и рванул поводья. Развернув коня, он со всей силы ударил его пятками по бокам и, бросив своих солдат на произвол судьбы, бешеным галопом помчался в лес.
Магьер подбежала к Лисилу, чувствуя, как неистово прыгает и колотится в груди сердце. Она так задыхалась, это не смогла выговорить ни слова. Руки Лисила по самые плечи были залиты кровью, кровью были густо забрызганы и кольчуга на груди, и правая половина лица. Даже белые волосы Лисила были в потеках крови, как будто он попал под кровавый дождь.
Лисил разрезал путы на руках и ногах двоих беженцев, и мужчины немедля бросились опрометью к реке. Убрав в ножны стилеты, полуэльф подобрал брошенный во время боя клинок, а затем, присев на корточки, поднял с земли палицу. Лисил разглядывал ее, прищурясь, с такой силой стиснув рукоять, что побелели костяшки пальцев.
