приближающихся всадников. При виде взрослого мужчины в сопровождении трех мальчиков, сидящих на пони, ее охватил страх.
— Господи, это он!
Джорджина огорченно осмотрела свою старую юбку для верховой езды и провела рукой по рукаву поношенного твидового жакета. Потом круто повернулась и побежала к дому.
Она бегом поднялась по лестнице, влетела в свою розовую спальню и распахнула зеркальные дверцы гардероба.
— Мне нужно что-то такое, в чем я буду выглядеть как элегантная модная леди. — Она перебирала платья. — Мне нужно выглядеть старше… Мне нужно выглядеть выше ростом. Вот проклятие, ничего подходящего нет!
Наконец она выбрала утреннее платье красивого абрикосового цвета. Рукава и подол его были вышиты узором из греческих меандров нитками темно-янтарного цвета. Изящные ампирные линии платья были скорее элегантными и утонченными, чем по-девичьи нарядными.
Она взяла расческу, зачесала локоны наверх, чтобы прибавить себе роста, и закрепила их двумя черепаховыми гребнями. Потом надела янтарные серьги. Напудрила носик, затемнила ресницы краской для век и коснулась губ помадой. Взяв маленький веер из слоновой кости, она посмотрела на себя в зеркало и, кивнув своему отражению, сказала:
— Леди Джорджина, вы кажетесь по меньшей мере на два года старше и на два дюйма выше ростом.
Прежде чем эта уверенность успела покинуть ее, она вышла из спальни и спустилась вниз. Пересекая ей дорогу, пронеслись в бешеной гонке к парадной двери дети и собаки. Чарлз и Шарлотта беседовали с гостем, и Джорджина услышала, как он сказал:
— Жена просила передать вам свои сожаления. В эти дни Элизабет чувствует себя немного нездоровой.
— Последний раз я видела ее при дворе на приеме у королевы. Кажется, это было очень давно. Прошу вас, передайте ей мои наилучшие пожелания. — Шарлотта заметила Джорджину и широко раскрыла глаза. — Быстро же ты вернулась.
Джорджина раскрыла веер.
— Я передумала.
— Джон, разрешите познакомить вас с моей сестрой.
Он повернулся к ней, и его темные неотразимые глаза окинули ее с ног до головы. Он сдвинул брови, словно был чем-то смущен.
— Не встречались ли мы с вами раньше, миледи?
Джорджина обмахнулась веером.
— Официально — нет, милорд.
Шарлотта представила ее:
— Познакомьтесь с моей сестрой, леди Джорджиной. Как ты могла понять, дорогая, это Джон Расселл, лорд Тависток.
— Простите, пожалуйста, что я так внимательно смотрю на вас. Вы мне кого-то напоминаете…
— У вас очень короткая память, лорд Тависток. Всего несколько дней назад вы страшно напугали меня.
— Прошу прощения, миледи, я в растерянности…
— Я никогда не прощу и никогда не забуду… старикашку.
Джорджина с удовлетворением смотрела, как на лице его выразилось недоумение, когда он установил связь между ней и девушкой, которую он выбранил на берегу реки.
— Покорнейше прошу простить меня, — сказал он учтиво.
— Лжец! Слово «покорность» не из вашего репертуара.
Шарлотта почувствовала, что волосы у нее на затылке стали дыбом. Скрытая связь между Расселлом и Джорджиной была физически ощутима.
Чарлз положил конец неловкому молчанию:
— Я плохо исполняю свои обязанности хозяина. Пойдемте в гостиную, Джон. У меня есть превосходный эль, и мне хотелось бы, чтобы вы его попробовали.
— Вы меня извините, — холодно сказала Джорджина, — но я предпочитаю пойти к детям и заново познакомиться с вашими сыновьями.
Джон Расселл сжал челюсти и коротко ей поклонился.
Она с удовлетворением заметила проблеск гнева в его глазах. Вздрогнув, Джорджина подумала — что будет, если заставить его дать волю этой сдерживаемой ярости.
Когда Джорджина ушла, Шарлотта вместе с остальными прошла в залитую солнцем гостиную, ее муж налил эль себе и гостю, а она недоуменно посмотрела на Джона.
Тот грустно улыбнулся.
— Я встретился с вашей сестрой на днях. Она с моими мальчиками стояла посредине реки и удила рыбу.
— Ах, это все объясняет! Это вы — тот грубиян, который назвал ее малышкой и велел идти домой.
Джон рассмеялся.
— А она велела мне в весьма определенных выражениях идти к черту.
— Ее очень обидели ваши слова. Ее всю жизнь дразнили самым маленьким поросенком в помете, и она довольно чувствительна к своему небольшому росту. Простите ее, Джон. Она еще очень-молода.
— Но я боюсь, что ваша сестра не скоро простит меня.
— Действительно, совсем не похоже на Джорджи — держаться высокомерно. Она в любой момент готова к озорству и забавам.
Когда мужчины покончили с элем, Чарлз встал.
— Я покажу вам ту лошадь, о которой мы говорили. Из этой молодой кобылки выйдет превосходная лошадь для Френсиса, если, как вы говорите, он считает себя слишком взрослым для пони.
— Ему исполнится тринадцать к тому времени, когда начнутся занятия в школе. Он уверен, что пони — это для детей:
— Так оно и есть, — согласился Чарлз. — В тринадцать лет вы чувствовали себя скорее всего взрослым мужчиной. Со мной было именно так.
— Это правда. В этом возрасте я был уверен, что уже могу вступить в армию.
* * *
Джорджина устроила на лужайке игру в крокет и разделила игроков на три команды. Френсис и Уильям Расселл выступали против Джонни Расселла и Чарли Леннокса, а третья команда состояла из нее и Мэри.
Хотя Джонни признался, что никогда еще не играл в крокет, он очень обрадовался, что они с Чарли выигрывают.
— Мне кажется, что я предпочитаю крикет, — заявил Уильям.
— Это потому, что ты проигрываешь, — шутливо сказала Джорджина.
— Мальчики не любят проигрывать, — посыпала солью на их раны Мэри.
— Девочки тоже. Все любят выигрывать, — сказала Джорджина. — Совсем как в крикете, тайна состоит в том, чтобы не сводить глаз с мяча или шара. Вы с Френсисом слишком сильно взмахиваете молотками.
— Не делитесь с ними вашими знаниями, тетя Джорджи, иначе мы с Джоном проиграем, — запротестовал Чарли.
Было уже слишком поздно, чтобы старшие мальчики наверстали упущенное, и Джон с Чарли заявили, что они выиграли. Заметив своего отца, направляющегося к конюшням с лордом Ленноксом, Френсис попросил у Джорджины извинения, что он выйдет из игры.
Та согласилась. Она смотрела, как Френсис и Уильям идут в направлении конюшен.
