пощечину!
Внимание Шона отвлекла «Сера-2», поднявшая якорь и отходившая от пристани. Он оперся на поручни и крикнул брату:
— Куда это ты, черт возьми, собрался?
Джозеф сложил ладони рупором и крикнул:
— Угадай с трех раз!
Шон тут же догадался, что тот направился на Англси.
— Ты что, с ума сошел? Вернись! — Шон выругался и подумал было направиться следом, но он знал, что если поймает брата, то вытрясет из него всю душу. Шон пожал плечами. «Ну и черт с тобой, Джозеф. Кто музыку заказывает, тот за нее и платит». Когда он вспомнил об Эмерелд, та уже ушла с корабля.
Глава 6
Кэтлин разыскала мужа. Она только что проверила ягнят, насаженных на вертел и медленно подрумянивавшихся на кухне, и хотела убедиться, что и они, и жареные поросята, томящиеся в специальных ямах под открытым небом, будут готовы приблизительно в одно и то же время.
— Где Джозеф? — спросил Шеймус жену.
— Он отправился на шхуне с юной Эмерелд. Мне показалось, что эти двое отлично поладили.
— Что я вам говорил? — подмигнув, заметил Уильям.
— Я думал, что ребята на своих кораблях. А где Шон?
— Он с Фитцжеральдами и Джоном Монтегью на конюшне, готовят все к скачкам, — сообщила Кэтлин. — Проверь поросят, Шеймус. Я хочу, чтобы все было готово одновременно и мы могли все подать сразу.
— Ты права, дорогая. Пэдди Берк только что добавил еще торфа в огонь. — Он посмотрел, как жена подошла к кузинам, и почувствовал, что его сердце наполняется гордостью. В шести графствах не найдется женщины, которая смогла бы с ней сравниться. Шеймус снова повернулся к тестю и Уильяму Монтегью: — Пойдемте, братья Мерфи организовали боксерский поединок. Я знаю, вы оба заядлые игроки, так что посмотрим на ваши денежки!
Джек Реймонд кипел от зависти. Он привык верить, что ирландцы — это угнетенные люди на угнетенной земле. И Джек считал это совершенно правильным, потому что ирландцы хуже. Но Фитцжеральды, а особенно О'Тулы опровергали эту теорию.
Его отец — титулованный английский аристократ, а Шеймус О'Тул всего лишь выходец с ирландских болот, а судьба так благосклонна к сыновьям этого семейства. У них есть все, чего стоит добиваться в жизни. Эти ирландцы не только живут в особняке, полном прислуги, но еще и владеют торговым делом, которое их полностью обеспечивает. И кроме того, их окружает любящая семья, испытывающая к ним нежность и восхищение, да эти парни еще и чертовски привлекательны внешне и сильны физически. Подобная несправедливость больно ранила Джека Реймонда, но хуже всего было их счастье.
У Джека кровь закипала, когда он видел, как эти люди наслаждаются жизнью. Они все делают со страстью — едят, пьют, танцуют — и, кажется, никогда не перестают смеяться. Тот факт, что лучшие, как, например, он сам, считают их нижестоящими, примерно на уровне животных, нисколечко их не волнует.
Джек не опустился до того, чтобы присоединиться к их вульгарному веселью. Он стоял в стороне как наблюдатель, одинокий и равнодушный. Ему не хотелось бы присутствовать сегодня здесь и быть свидетелем такого веселья, но больше всего ему хотелось, чтобы этого не видела Эмерелд Монтегью. Джек втайне любил ее и считал своей. Ему больше всего на свете хотелось жениться на ней и сделать это ради ее имени. А в это воскресенье он понял, что у него два грозных соперника в лице Шона и Джозефа О'Тулов.
Он должен стать необходимым дяде. Он будет держать глаза и уши открытыми и доносить любую информацию, которая может пригодиться Уильяму. Если эта информация причинит вред О'Тулам, тем лучше. Джек Реймонд и припомнить не мог такого злосчастного дня в своей жизни.
А Джонни Монтегью не помнил, когда еще был так счастлив. Хотя ему и с трудом в это верилось, но ирландские девушки явно нашли его неотразимым. Он вряд ли отдавал себе отчет, что одежда, речь и национальность отличают его от других молодых людей на празднике, но женщины почувствовали эту разницу. Они парочками приставали к нему, насмешничали по поводу Лондона, внимательно слушали его ответы, предлагали следить за тем, чтобы он ни в чем не нуждался. Не успела Диэдра сбегать за выпивкой для него, как другая Фитцжеральд подошла к нему и предложила печенье. Совершенно ясно, что он мог сорвать один цветок из тех, что кружились вокруг него, и его воображение остановилось на белокурой девушке по имени Нэн.
Шон О'Тул щедро предложил ему лошадь, чтобы Джон смог участвовать в скачках, и, когда он пришел вторым, Нэн наградила его поцелуем. Джонни Монтегью поверил, что Ирландия — это самое близкое место к раю, какое он когда-либо видел.
Райское блаженство — именно эти слова наиболее точно описывали состояние Эмбер в это самое мгновение. Одетая только в янтарные серьги — подарок Джозефа, она раскинулась поперек кровати в игриво-непринужденной позе.
— У меня есть еще один сюрприз для тебя, моя красавица, — страстно прошептал любовник, касаясь губами ее горла. — Я отправляюсь в Англию.
Эмбер замерла, желая, чтобы это оказалось правдой и он не подшучивал над ней.
— В этом есть смешная сторона — Уильям пригласил меня.
— Уильям? — В ее прекрасных глазах промелькнуло затравленное выражение.
Его пальцы перебирали ее роскошные волосы.
— Я просто сходил с ума, зная, что ты скоро уедешь, но твой муж разрешил эту проблему. Он пригласил меня в Лондон на весь сезон, чтобы я смог поближе познакомиться с английской политикой.
— О, Джозеф, обещай мне быть осторожным. Если муж что-нибудь заподозрит, он тебя уничтожит!
— Если бы Монтегью о чем-нибудь догадался, разве он пригласил бы меня погостить в его доме?
— Ты не должен жить с нами, тебе нужно иметь собственный дом, а я буду приходить к тебе.
Джозеф опустился перед ней на колени — само обнаженное великолепие.
— Приди ко мне сейчас, — мягко приказал он.
— Да поможет мне Бог. Джозеф, я так люблю тебя. Люби меня снова, но пообещай, что уйдешь сразу же, пока у меня не будет сил остановить тебя.
А в Грейстоунсе как раз зажарились ягнята и поросята, и гости выстроились в очередь со своими тарелками, пока Мэри Мелоун, Пэдди Берк и Шеймус О'Тул раздавали сочное, ароматное мясо.
Шон обругал про себя исчезнувшего брата. Джозефу следовало вести себя достойнее и не убегать с праздника в честь его же дня рождения. Чтобы восполнить отсутствие брата, он сам поговорил с каждым из гостей, обмениваясь шутками или предлагая выпить, благодаря их за то, что они приехали на торжество. Шон снова и снова извинялся за то, что Джозефа нет рядом, и его гнев постепенно нарастал.
Шеймус еще раз наполнил тарелки Монтегью и его племянника Джека.
— А как насчет вашей команды, Уильям?
— На «Защите» есть камбуз. Моряки получат собственную еду.
— Но только не сегодня. Джек, будь добр, приведи сюда парней, чтобы они попробовали свинины и отведали эля из бочонка.
— А раз уж ты будешь на пристани, посмотри, вернулись ли Джозеф О'Тул с моей дочерью.
Джек онемел, ужаснувшись тому, что Эмерелд разрешили отправиться на шхуне с его ирландским соперником.
— С нашим Джозефом она в безопасности, не бойтесь, — уверил Шеймус отца девушки.
— Ей лучше быть в безопасности, а не то нам придется сыграть свадьбу еще до конца дня, — пообещал Уильям, шутя лишь отчасти. — Джек, ты не сходишь за командой «Защиты», чтобы матросы тоже могли вкусить от щедрот гостеприимства О'Тулов?
Когда Джек пришел на судно, чтобы послать команду в большой дом, он с удивлением увидел маленькую темную фигурку Эмерелд, свернувшуюся клубочком на трапе.
— Что ты здесь делаешь в одиночестве, Эмерелд? Она подняла глаза, во взгляде читался вызов:
— Мне захотелось побыть одной. Я предпочитаю собственную компанию обществу сброда!
Реймонд спустился по ступеням и сел рядом с ней.
