Кавендиш недоуменно приподнял бровь. Бесс запустила руку за лиф платья, выудила разорванное письмо и швырнула его в лицо обидчику.
— Повеса Кавендиш, когда-то я полностью доверяла вам. Против меня ополчился весь мир, и я написала вам, умоляя о помощи. Я возлагала на вас надежды, а вы беспощадно разрушили их! Прочитав ваше письмо, я не поверила своим глазам. Мне хотелось умереть! — Слезы заструились по ее щекам.
Кавендиш поднял письмо и прочитал его.
— И что же было дальше?
— Я справилась с горем!
— Как?
— Разозлилась! — Бесс рассмеялась сквозь слезы. Гнев всегда казался ей самым надежным спасением, и вот теперь он вновь принес утешение.
Кавендиш отнес девушку в мягкое кресло у камина. ,
— Бесс, я восхищаюсь тобой. Клянусь жизнью, больше я никогда не причиню тебе боль. Дай мне еще один шанс, подари свою любовь и доверие, и взамен я отдам тебе все что ты только пожелаешь.
Она окинула его оценивающим взглядом:
— Я согласилась поужинать с вами, но не стать вашей любовницей.
— Почему ты отказываешься спать со мной? — напрямик спросил Кавендиш.
— Потому что тогда у меня будет ребенок, а такого позора я не перенесу!
Он расхохотался:
— Бесс, ты сокровище! Впервые вижу женщину, созревшую для любви, и вместе с тем практичную, рассудительную, владеющую и сердцем, и телом! По крайней мере мы откровенны друг с другом, а этим могут похвастаться лишь немногие пары. Ладно, я подожду. Когда-нибудь ты согласишься отдаться мне. И будь я проклят, если стану принуждать тебя!
— Так вы больше не будете соблазнять меня?
— С какой стати? Я готов терпеливо ждать и надеяться на лучшее. Но ждать придется недолго: моя жена умирает… Бесс поспешно зажала ему рот ладонью.
— Никогда, никогда не желай ей смерти, Уильям! Иначе потом тебя замучает совесть.
— У меня нет совести, — сардонически напомнил он.
— А у меня есть! На чужом горе счастья не построишь.
— Не будем больше о моей жене. У нас слишком мало времени, чтобы тратить его на грустные мысли. Жизнь предназначена для смеха и любви. Посмотри, что я принес тебе.
Бесс ахнула, обнаружив в бархатном футляре аметистовое ожерелье сказочной красоты.
— Нет, я не могу принять такой подарок! — Она провела пальцем по искрящимся камням.
— Можешь — и примешь! Бесс, я богат. Не отказывай мне в удовольствии дарить тебе то, о чем ты давно мечтаешь. Я готов положить к твоим ногам весь мир… — Кавендиш вынул из футляра ожерелье, застегнул его на шее Бесс и поцеловал ее в затылок.
— Ты опять пытаешься соблазнить меня! — Гнев Бесс иссяк, но она не собиралась ни сдаваться, ни даже прощать Кавендиша.
— Каюсь, дорогая, ты права. Если хочешь, я позволю тебе поужинать — прежде чем потребую награду. В его глазах вновь заискрилась насмешка.
— Негодяи!
— Все, что ты творишь обо мне, — сущая правда. Я и впрямь негодяй и развратник, но тем сильнее тебя влечет ко мне — разве не так?
Бесс решила, что Кавендиш чересчур самонадеян и его следует поставить на место.
— Вы правы, сэр Уильям, однако не забывайте: при дворе вы не единственный привлекательный мужчина. Если хотите, чтобы мы остались друзьями, извольте вести себя прилично. А я, в свою очередь, обещаю вам тщательно обдумать ваше предложение.
Эти слова так воспламенили Кавендиша, что он едва совладал с желанием повалить Бесс на ковер и овладеть ею прямо здесь, перед камином. Бесс казалась ему самой вспыльчивой и самой обольстительной женщиной на свете. Уильям был готов поручиться, что, отдавшись ему, она вознаградит его за все испытания.
Глава 12
Для званого ужина Бесс выбрала лиловое бархатное платье с глубоким декольте и надела аметистовое ожерелье. Пышные рукава платья с продольными разрезами были подбиты розовым шелком. Бесс никогда еще не выглядела так неотразимо.
— Развяжи эти чертовы шнурки и распусти мне корсет, Бесс! — взмолилась леди Фрэнсис.
Девушка охотно помогла ей облачиться в бордовое платье. Пока Фрэнсис, открыв шкатулку с драгоценностями, перебирала их, Бесс смотрела в окно и радовалась, как девочка в предвкушении первого детского бала. У причала теснились роскошные барки гостей. Барку Шрусбери она узнала по гербу графа — большой белой борзой, а барку Томаса Сеймура — по флагу адмирала флота. И тут Бесс ахнула, разглядев над самой большой из лодок королевский стяг.
— Неужели вы пригласили короля? — изумилась она
— Разумеется, нет! Сегодня в центре внимания должен быть Кавендиш.
— Но ведь зеленая барка принадлежит Тюдорам!
— Я пригласила леди Елизавету, мою дорогую кузину.
— Правда? Интересно, помнит ли меня принцесса?
— Елизавета Тюдор ничего не забывает. Постарайся ничем не задеть ее, Бесс, иначе она до конца дней затаит на тебя зуб. — Фрэнсис подкрасила губы, выпрямилась и расправила складки юбки. — А теперь запомни: сегодня мы с сэром Уильямом будем принимать гостей, а Генри — сопровождать тебя, пока все не усядутся за стол. Он знает наперечет все имена и титулы, так что обращайся к нему, если что-нибудь забудешь. У дверей большой гостиной мы встретим первых гостей, но устраивать официальный прием, как при дворе, я не намерена. Расстановка сил меняется каждую минуту; сегодня никого нельзя оскорбить равнодушием.
Из гардеробной вышел Генри Грей.
— Фрэнсис, милая, я же знаю — ты всегда норовишь подпустить кому-нибудь шпильку. Это твой единственный недостаток.
Фрэнсис улыбнулась Бесс:
— Плохо же он меня знает!
— Теперь поняла, что я имел в виду? — обратился Генри к Бесс. — Она оскорбляет людей, даже не замечая этого. Итак, прелестные дамы, вы уже готовы?
Увидев Бесс, Кавендиш просиял так, что она сразу поняла, как дорога ему. От волнения у нее перехватило дыхание. Больше всего на свете Бесс хотелось, чтобы этот вечер прошел удачно. Она мечтала стать ценным даром, а не обузой. Но может ли это произойти с дочерью провинциального фермера, чудом попавшей в высший свет?
Бесс вздернула подбородок: «Ты — Бесс Хардвик, а Хардвик ничем не хуже любого другого поместья!» На ее губах расцвела ослепительная улыбка. Генри Грей начал знакомить спутницу с гостями, и Бесс рассеянно, но любезно отвечала на приветствия, почти не слыша имена гостей. Овладев собой, она наконец сосредоточилась.
— …Позвольте представить вам Уильяма Парра, маркиза Нортхэмптона, и его будущую супругу, леди Элизабет Брук.
«Черт, сколько Уильямов и Элизабет! Наверняка я всех перепутаю», — мелькнуло в голове Бесс. Внезапно она сообразила, что перед ней брат королевы и один из самых влиятельных в стране людей.
Уильям Парр многозначительно взглянул на Генри Грея:
— Так это и есть она? Боже милостивый, она несравненна! Неудивительно, что Повеса до сих пор держал ее под замком!
Бесс не сразу осознала, что слова брата королевы относятся к ней. Значит, его ничуть не смущает, что она не имеет титула! Видимо, для истинного мужчины важна только красота. Уильям Парр и Бесс сразу почувствовали симпатию друг к другу.
Следом подошли лорд и леди Кобхэм.
