Набычившись, адмирал выскочил из каюты. Старпом бросился следом. Валерьян решительным, размашистым шагом прошел по центральному коридору за машинное отделение. Не ответив на приветствие моряков, собравшихся у шахты, он поспешно набрал код на табло у запертой двери. В приступе душившей его ярости он допустил ошибку, и ему пришлось ждать сброса команды, чтобы набрать код заново. Со второй попытки дверь со щелчком открылась.
Лаборатория, где работал доктор Петров, находилась рядом с реакторным отсеком. Ее дверь была закрыта, и Валерьян ворвался в комнату, даже не постучав в дверь. Седовласый физик возился с осциллографом, и адмирал без предисловий обрушил на него свой гнев:
– Товарищ Петров! Я требую, чтобы вы немедленно подготовили систему к пуску!
Александров вбежал в лабораторию как раз вовремя, чтобы услышать спокойный ответ ученого.
– Вы можете требовать все, что вам угодно, товарищ адмирал. Имеете право. Но я не запущу реактор до тех пор, пока не будут устранены конструктивные неисправности, обнаруженные мной.
Валерьян опешил.
– О каких конструктивных неисправностях идет речь, доктор?
– Но меня ведь именно для этого вызвали сюда, не так ли, адмирал? – Петров щелкнул выключателем осциллографа и добавил: – После тщательного анализа данных, собранных мной во время погружения на дно разреза, я выяснил, почему не удался ваш первый эксперимент. Причина не в магнитных генераторах, как мы полагали раньше, а в источнике энергии.
– Что вы имеете в виду, доктор? – уже более спокойным тоном спросил адмирал.
Петров ответил:
– Мои расчеты показывают, что нам понадобится десятипроцентное увеличение мощности. Только тогда дематериализованный объект окажется в нужном месте.
Валерьян был явно удовлетворен ответом.
– Ну, это не проблема. Запустим реактор на полную мощность, и все дела.
– Вам прекрасно известно, адмирал, что такой шаг крайне опасен. Реактор на 'Академике Петровском' не предназначен для работы на полную мощность. Это чревато частичным расплавом активной зоны, а то и кое-чем похуже.
Валерьян резко изменил тактику разговора и сказал почти с братской заботой:
– Андрей Сергеевич, к сожалению, у нас нет выбора. Некогда устанавливать новый реактор, и ради будущей безопасности Родины мы должны довольствоваться нынешними возможностями.
Зазвонил висевший на стене телефон, и Александров снял трубку. После короткого разговора он доложил командиру:
– Звонил мичман, товарищ адмирал. Он докладывает, что 688 быстро приближается к зоне захвата. Через три с половиной минуты она будет в пределах досягаемости. Кроме того, РЛС обнаружила в зоне малое надводное судно. Вероятно, рыболовный траулер.
– Радиолокационная обстановка сейчас не имеет значения, Виктор Ильич, – отрезал Валерьян. – Меня больше заботит то, что мы теряем возможность опробовать систему до выхода 'Сивулфа' в море. Доктор, умоляю вас! Пожалуйста, проведите последнее испытание, и, если оно закончится неудачей, обещаю вам похерить весь проект.
– Это не будет иметь ровно никакого значения, если реактор взорвется, – возразил физик.
– Да не взорвется он!
– К сожалению, не могу разделить ваш оптимизм, Игорь Михайлович. Но послушайте, что я вам скажу. Если вы согласны немедленно убрать с судна наблюдателей ООН, я сделаю попытку вывести реактор на полную мощность. После пятидесяти лет работы в области теории, мне тоже любопытно увидеть, насколько она осуществима на практике.
Лицо Валерьяна расплылось в широкой улыбке.
– Конечно, я согласен на такое условие. Спасибо, Андрей Сергеевич! Я гарантирую, вы не будете разочарованы.
С открытого мостика 'Солнышка' Ал осматривал горизонт в бинокль. Он обнаружил только одно большое судно, стоявшее неподвижно к югу от них. Оно было белым как снег и имело современную, обтекаемую форму. И хотя орудий на его палубе не было видно, что-то выдавало в нем военный корабль, и Ал решил держаться от него подальше.
Где-то в вышине резко кричала чайка, и Ал отложил бинокль. К свежему морскому духу примешивался сладковатый аромат фимиама. Старик негр медленно перевел взгляд на корму лодки.
Обе пассажирки, крепко взявшись за руки, сидели за карточным столиком, на котором горела свеча. Еще в детстве, когда Ал рос мальчишкой в болотах Окичоби, он знавал таких мудрых женщин, как доктор Элизабет. Мама называла их знахарками. Ал никогда не забудет визит к одной такой старухе, которая говорили странные и страшные слова. Она славилась своими приворотными чарами и заклинаниями, которые писала кровью аллигаторов.
Все еще недоумевая, зачем двум приличным белым дамам понадобилось раскошелиться на эту странную поездку, Ал сошел с мостика и двинулся к корме. Несмотря на то, что время близилось к закату, жара не спадала. Между ног негра прошмыгнула большая черная кошка, вскочила на планшир и немигающим взором уставилась в искрящуюся голубую воду.
– Даже Исис понимает, что происходит под нами, – сказала доктор Элизабет неестественно глубоким, гортанным голосом. – Скажу лишь, что там идет битва между добром и злом!
– А как же Питер? – тревожным тоном спросила Мими Слейтер. – У нас будет контакт с ним?
Доктор Элизабет сняла соломенную шляпу с головы и бросила ее на палубу. Затем медленно-медленно подняла глаза к небу и громко заговорила:
