– А что о них говорят?
– Это рыбаки все воры, как один, а коммерсанты – все разные, – Робишо весело расхохотался.
Энни хотела осмотреть экзотическую северную землю, но Саут-Харбор мог предложить для глаз лишь окоченевшую простоту, а для фотоаппарата и того меньше. Кэмпбел составлял каталог «Чего здесь нет». Не было: музея, кинотеатра, кегельбана, супермаркета (было несколько простых магазинов), не было ресторана. Надо сказать, деловой части города не существовало вообще. В Саут-Харбор был бар, называемый местом для отдыха. В тот вечер, пока Энни и Пол оставались на шхуне, Кэмпбел обосновался в этом баре, взяв на буксир Гуса Новака.
Это место вряд ли можно было сравнить со сверкающими заведениями Майами – простой пол, покрытый линолеумом, флуоресцентное освещение, несколько столов и стульев, музыкальный автомат и бильярдный стол. Кэмпбел заказал местный напиток под названием «скрич»[3], или «черный морской ром», но отказался отведать плавники тюленя и корюшку, которые, похоже, были стандартными блюдами в этих местах.
От сидевшего рядом неприхотливо одетого рыбака они попытались получить кое-какую информацию. Он говорил резко и на диалекте, который представлял собой комбинацию британского английского, шотландской картавости и ирландского акцента – что практически не поддавалось пониманию. Но в течение вечера Кэмпбелу удалось узнать, что хотя некоторые мужчины и работают на лесозаготовках, рыбный промысел – добыча омаров, лосося и трески – остается главным на острове. К несчастью, в последние годы с рыбой дела обстояли неважно, пустые платформы, которые видел Кэмпбел, предназначались для сушки трески, когда она была. Если вообще была.
Гус Новак обычно не пил, но в этот вечер он, кажется, решил последовать примеру своего дяди. Гус опрокидывал кружку за кружкой, и Кэмпбел начал всерьез задумываться, хватит ли старику одной бочки. Оказалось, Гус просто волновался.
– Слишком большая ответственность, – бормотал он. – Никто на борту, кроме меня, ни хрена не знает о китах, а я знаю не так-то много.
– Ты знаешь уйму сведений, Гус, а чего не знаешь, мы вычислим, – заверил его Джек.
Старик почесал подбородок. Он сбрил бороду до самых синих корней, и видимо из-за этого у него чесалась кожа. В который раз Кэмпбел удивлялся про себя тому, что борода у Новака оставалась черной, хотя сам старик был сед.
– Я знаю только одно, – сказал наконец Новак, – их легко разозлить.
Кэмпбел боялся, что Гус начнет описывать все сложности охоты на китов, и решил сменить тему разговора. Джека не переставал мучить другой вопрос, а в данный момент Новак был достаточно пьян, чтобы заговорить.
– Гус, скажи правду, что ты думаешь о моем отце? – решился Джек.
– Лучший офицер из тех, что ступали на мостик корабля. Прекрасный человек. Мне он был как брат. – Джек поощрял старика, и Гус продолжил: – Временами Билл бывал странным. У него были свои слабые места, как у всякого. Понимаешь... Я не должен так говорить, Джек...
– Все в порядке. Отец бы не возражал.
– Ну, твой отец не показывал, что у него на душе, в этом проблема. Твоя мать... тогда ты был еще мальчишкой... Думаю, она к тому времени, когда ты мог бы заметить, начала скрывать... У твоей матери тоже были с ним проблемы. Всегда чего-то хотела от него, как же это, – проявлений чувств. В общем, он оставался холоден, как рыба, как рубаха-парень, не хочу сказать, что он ничего не чувствовал, потому что он чувствовал... Но он был не очень-то хорош, когда надо было это показать. Смущался почему-то. Тогда я этого не понимал, хотя он мне о многом рассказал... Смешно, идут годы и все становится ясно.
– Продолжай, – мягко сказал Джек. – Это имело отношение ко мне?
Новак пошевелился на стуле и почесал подбородок.
– Ну, думаю, да – это как-то относилось к тебе. Твой отец много думал о тебе... считал, у тебя голова на месте... никогда не говорил тебе... дал тебе уйти... но считал, ты прирожденный моряк, каких мало, лучше, чем он... И, парень, я наблюдал за тобой в этом плавании. Не могу сказать, чем это кончится... предчутие...
– Предчувствие, Гус?
– Ага. И все равно ты лучший кэп из всех, с кем я ходил в море, включая и твоего отца.
Кэп – так Гус обращался к отцу Джека, но никогда к самому Джеку. Кэмпбел посмотрел в лицо старику, но не обнаружил и следа сарказма. Гус говорил серьезно.
Наконец Кэмпбел спросил о том, к чему он вел весь разговор:
– Скажи правду. Мой отец покончил с собой?
Гус неожиданно резко опьянел. Мутным взглядом он обвел комнату, будто старался не встречаться с Джеком глазами.
– Знаешь что? – вдруг сказал старик. – Эта компания... думаю, они пришли посмотреть на нас!
Джек развернулся на стуле и осознал, что все лица, включая лицо брюнетки в конце стойки, повернуты в их сторону. Люди продолжали говорить, но их голоса стали тише.
Из толпы вышел невысокий человек с соломенными волосами, в очках с толстыми линзами:
– Капитан Кэмпбел?
– Ну, могу показать документы, если вы об этом, – сказал Джек.
– Принимая во внимание, как далеко вы зашли, никто в этом не сомневается, – мужчина протянул руку. – Позвольте представиться. Я – Роберт Смит. Служу здесь мэром, смею вас уверить, абсолютно бесплатно, исключительно на благо и пользу обществу. Я владелец фабрики по упаковке рыбы.
– Рад с вами познакомиться, – Джек представил и Новака, но по глазам старика можно было догадаться,
