— Для чего ты создаешь это оружие?
— Я кую его ради энтропии. В них — боль, требующая выхода.
— Зачем же энтропии оружие?
— За пределами этой башни Порядок собирает свои легионы. Вселенная исцеляет свои раны. Со временем сила ее может сравниться с энтропией.
— Вселенная — твой враг? Но почему?
— Вселенная дышит. Она растет. Она опутывает Планы один за другим своими цепями. Со временем даже энтропия может оказаться в цепях.
— И ты противостоишь пленению энтропии?
— Когда нечто огораживает себя от разрушения, оно просто умирает иной смертью.
— То есть, ты имеешь в виду, что бессмертие — просто иной вид смерти?
— Бессмертие — всего лишь слово. Все сущее может умереть. Каждое живое существо можно поразить оружием, против которого у него не окажется защиты. Время. Болезни. Железо. Вина.
— Откуда же ты знаешь, какое именно оружие следует использовать?
— Чтобы знать об этом оружии, надо знать своего врага. Начать с фрагмента врага. Капли крови. Кристаллизованного помысла. Одной из его надежд. Все эти вещи могут поведать, как он может умереть.
— А что, если враг твой атакует с расстояния, бьет из теней и никогда не проявляет себя?
— Значит, тебе следует использовать фрагмент врага. Действия твоего врага многое расскажут. Твой враг не хочет встречаться с тобой лицом к лицу. Это слабость.
— Или по какой-то причине не может.
— Это равнозначные вероятности. Каждая из них говорит о слабости.
— Как же мне быть?
— Если враг не желает сразиться, иди наперекор его желаниям. Приди к врагу сам. Если ему не дозволено, узнай причину. Причина откроет слабость.
— Хм. А ты можешь создать оружие, которое убьет меня?
— Да.
Я не был уверен, что действительно хочу это знать, но все же спросил.
— Правда? Как же?
— Мне понадобится капля твоей крови. И все.
Подобное оружие могло бы мне пригодиться. Интересно, хочет ли враг действительно раз и навсегда покончить со мной, я сколько раз был слаб и начисто лишен воспоминаний. Я предоставил голему кровь.
— Инструмент твоей гибели выкован и обучен. Этого недостаточно. Магия, заставляющая твое сердце биться, а плоть исцеляться, слишком сильна. Ты должен вонзить клинок в свое тело лишь в том самом месте, где был исторгнут с Планов.
— Но почему?
— Причина мне не ведома. Но оружие и это место важны для твоей гибели.
— Где же я найду то, что отделяет меня от Планов?
— Мне это неизвестно.
— Ранее ты сказал, что раз Вселенная огораживает себя от разрушения, оно просто умирает иной смертью. Чем же эта смерть хуже любой другой?
— Все сущее приходит к одному и тому же — разложению. Война необходима. Смерть необходима. Разложение необходимо.
— И когда же наступит пресыщение?
— Этому нет пределов. Пределы — просто звенья в цепи Порядка. Пределы должны быть разбиты.
— Даже если конечный результат — смерть?
— Все должно пасть от меча энтропии. Приближается час, когда разбить стены Творения станет необходимо. Порядок будет предан мечу. Оковы его падут. Вселенная падет.
Интересная философия, но я сомневался, что даже самые фанатичные Служители Хаоса добровольно примут столь всеобъемлющее толковании их стихии. Я задал вопрос о башне.
— Эта башня — осадной инструмент. Она существует для того, чтобы разбивать стены между Планами.
— Разбивать стены между Планами? Но как?
— Башня устанавливается на Плане. Когда подъемный мост ее открывается, появляется разрыв во Вселенной. Через эту башню из одного Плана в другой могут пройти легионы. Когда план послужит целям энтропии, башня будет установлена в другом месте.
— А что случилось с легионами, использовавшими башню?
