Я не много мог сделать, чтобы защититься, из-за наручников и неожиданности нападения, но когда она вознамерилась снова вцепиться мне в лицо, Бинни подошел сзади, оттянул ее обеими руками и встал между нами.
Она смотрела на меня через его плечо.
— Вам не надо было говорить так, майор. Вы очень плохо поступили.
Она, закрыв лицо руками, бросилась на койку, и сухие рыдания сотрясли ее тело. Бинни опустился на колени возле нее, словно верный пес. Его закованные в наручники руки лежали на ее колене. Она запустила пальцы в его волосы. Немного погодя она снова подняла взор. И ее лицо снова стало холодным, но в глазах была видна усталость.
Она сказала упавшим голосом:
— Сегодня после полудня я говорила с командиром антримской бригады официальной ИРА. Это тот самый человек, чьи люди ждали нас на берегу в месте высадки прошлой ночью. Вам будет интересно узнать, что он в течение часа был уведомлен о вчерашнем приезде Мейера в Ренделл-Коттедж, как он узнает о прибытии любого чужого человека. К несчастью, Фрэнк Берри и его организация пользуются здесь не меньшим влиянием. Вам также будет интересно узнать, что и ему тоже сообщили о вашем друге Мейере через час после того, как он приехал в Ренделл-Коттедж. Ему в эти дни немедленно докладывают о любом незнакомом человеке, который появляется в здешних местах. К сожалению, здесь у Фрэнка Берри и его организации не меньший вес, чем у нас.
— И все могло случиться прошлой ночью?
— Именно так. Произошла утечка информации, но на берегу было не менее двадцати человек. И среди них мог найтись один. Насколько я знаю Берри, он достаточно хитер, чтобы оставить одного-двух симпатизирующих ему человек в рядах официальной ИРА, когда он выходил из нее.
Это звучало правдоподобно. И создалось впечатление, что я был настолько не прав, насколько это вообще возможно.
Я сказал:
— Ну, хорошо. Вы говорили со своим дядей?
— Говорила.
— Где он сейчас?
Она подняла взгляд, и ее гнев был виден без слов.
— Я скорее сгорю в адском огне, чем скажу вам.
Я не представлял, что могло произойти потом, но тут вдруг открылась дверь, и появился констебль полиции.
— Не будете ли любезны пройти со мной, мадам? — обратился он к Hope.
— Куда вы меня ведете? — с вызовом спросила она.
— К ближайшей стенке, — вмешался я. — Там вас ожидает расстрельная команда. Дурная привычка британской армии, или вы не верите собственной пропаганде?
Она быстро вышла, словно клиппер под всеми парусами, а констебль запер дверь. Я обернулся и увидел Бинни. Он сидел на кровати и смотрел на меня.
— Зачем надо было это говорить, майор?
— Сам не знаю, — пожал я плечами. — Мысль показалась удачной. Должно быть какое-то объяснение.
— Разве она вам его не дала? — сердито спросил он. — Боже правый, не хочу больше об этом слышать!
Он с горящими глазами вскочил на ноги, вытянул вперед руки, скованные наручниками. Я подумал, что он сейчас нападет на меня. Но тут снова растворилась дверь, и появился тот же констебль, но на этот раз у него за спиной стоял сержант-десантник.
— Майор Воген, сэр! Не угодно ли пройти с нами?
Они были чересчур вежливы, чтобы им можно было верить. Я подмигнул Бинни и вышел. Полицейский констебль шел впереди, сержант-десантник сзади.
Мы вышли через переднюю дверь во двор и пошли под проливным дождем к зданию, напоминающему церковный зал. Вход в здание был защищен ограждением из мешков с песком. Около крупнокалиберного пулемета стоял часовой. Мы прошли мимо него по короткому коридору и остановились у двери в его конце. Сержант постучал, и, когда он открыл дверь, я увидел генерала, сидящего за столом в крошечном кабинете, где царил беспорядок.
— Майор Воген, сэр! — доложил сержант.
Генерал поднял голову:
— Благодарю вас, Грей. Введите майора и ждите снаружи. И постарайтесь, чтобы нас никто не беспокоил.
Я вошел в комнату, и дверь за мной закрылась. Генерал откинулся на спинку стула и оглядел меня:
— Кажется, вы пока живы.
— Только пока.
Он встал, принес стул из угла комнаты и поставил рядом со мной.
— Прошу извинения за наручники. Надо создать видимость для всех.
— Понимаю.
— Могу предложить вам сигарету и стаканчик шотландского виски.
Он достал из ящика стола бутылку «Белой лошади» и стаканы, и я сел.
— Здесь довольно уютно.
Он подвинул стакан ко мне, чтобы я мог дотянуться, и налил его наполовину.
— Здесь была воскресная школа. А это кабинет директора. Странно, не правда ли?
— Думаю, что да.
Он потянулся через стол, чтобы передать мне сигарету.
— Расскажите-ка мне о вашем рейсе из Шотландии.
Этот рассказ отнял не много времени. Когда я умолк, он спросил:
— Прибыв сюда утром, вы звонили Мейеру?
— Звонил. Он сказал, что немедленно свяжется с вами. И попросил быть в коттедже к трем тридцати.
— Когда вы приехали, он был уже мертв?
Я кивнул.
— А вы тоже были там?
Он снова открыл бутылку «Белой лошади» и плеснул мне в стакан еще виски.
— Я приехал в Ренделл-Коттедж точно в четыре двадцать, раньше никак не мог. Когда Мейер звонил, я просил задержать вас до моего приезда.
— И обнаружили что-то вроде бойни?
— Совершенно верно. Я рассчитывал, что вы успели вернуться к катеру.
— С потерянными связями это был единственный выход.
— Вот потому я и позвонил капитану Стейси, который здесь командует, и приказал ему послать людей, чтобы перехватить вас и ваших друзей. Довольно неуклюжий способ, чтобы встретиться, но не было времени придумать что-то другое. Кстати, кто были те трое в коттедже?
— Кто-то из людей Берри. Они пытались узнать, где спрятаны с пушек бойки.
— Что объясняет, почему у несчастного Мейера было такое лицо. — Он кивнул. — Теперь понятно. Это вы убили их?
— Нет, об этом позаботился парень. Ему не понравилось то, что они сделали с Мейером.
— Ну, и каков он в деле?
— Владеет пистолетом лучше всех, кого я когда-нибудь видел. Он настоящий идеалист. Наивно верит в то, что можно участвовать в войне вроде этой и выйти из нее с чистыми руками.
Я проглотил виски и покачал головой:
— Храни его Господь. Но он еще натерпится горя, прежде чем все кончится.
— Вы говорите так, будто он вам понравился.
— Он и на самом деле мне нравится. Тревожит только одно: кто-то из нас двоих может убрать другого
