Осуждение читалось в позах собравшихся. Молчание длилось и становилось все естественнее. Кэтрин растерянно смотрела на суровых хозяев, пытаясь держаться пред ними с достоинством. Или хотя бы не упасть в обморок. Последние дни она плакала без остановки, и сейчас чувствовала себя полностью истощенной, эмоционально и физически.
– Кэтрин Карерас!
Голос высокой голубоглазой брюнетки зазвучал столь внезапно, что молодая женщина вздрогнула, тут же старательно отгоняя от себя навязчивые образы зачитывания приговора на суде. Кэтрин уже подумала, что поспешила, определив незнакомку в число наименее грозных новоиспеченных родственников.
– Добро пожаловать в наш дом. Пройдем в часовню. Церемония начинается.
Этими словами Райан завершила свою краткую речь, которая являлась одновременно приветствием, хотя имена хозяев так и остались неназванными.
Кэтрин кивнула, испытывая неведомое ранее ощущение, что ее жизнь уже никогда не будет прежней.
Когда она вновь увидела мертвого Анхеля в гробу, то в первый момент ей показалось, что потери сознания сегодня все-таки не избежать. Пройти через это еще раз оказалось сложнее, чем она предполагала. Точнее, Кэтрин ничего не предполагала. Эти два дня, начиная с момента появления на кладбище Хантера, она плыла по течению. Не думая ни о чем. Стараясь уверить себя, что жизнь продолжается. Ловя это продолжение. Концентрируясь на нем огромным усилием воли.
И вдруг, как будто ее отбросили назад. Весь тот путь новой жизни без Анхеля, который она прошла за эти несколько десятков часов после его несостоявшихся похорон, просто испарились. Как будто их никогда и не было. И вот она опять стоит перед гробом любимого мужа, не имея сил оторвать взгляд от его бледного холодного лица. Его черты, самые желанные на свете, спрятанная в уголке широкого рта улыбка… Кэтрин так хотелось заговорить с ним, закричать, чтобы он услышал ее и открыл глаза.
Это было мучительно. Кэтрин повернулась в возмущении, зная, кто являлся причиной ее терзаний, и встретилась с настороженным взглядом Райан.
Та подошла к ней и сжала молодую женщину за локоть.
– Держись. Тебе труднее, чем всем нам.
Вот Кэтрин и познакомилась с удивительным качеством Райан констатировать факты, добиваясь при этом своих целей.
Сейчас Райан также своей цели добилась. Кровь хлынула к щекам Кэтрин, она удивленно захлопала глазами, и…боль отпустила ее.
Райан выпустила ее руку, но осталась стоять рядом. Взгляд ее был мрачным, опухшие веки поднимались будто нехотя.
После похорон Райан пригласила Кэтрин в библиотеку. Остальные же Карерасы разбрелись по дому в ожидании обеда.
Плотно закрыв за собой дверь, кинув на щелкнувший замок недоверчивый взгляд, Райан плавным жестом указала Кэтрин на одно из двух кресел, стоявших у заставленной книгами стены.
– Меня зовут Райан, – начала она, с удивлением отметив собственную неуверенность.
Маленькая зеленоглазая женщина со светлыми короткими волосами внимательно взиравшая на нее из глубины кресла, вызывала уважение. Райан привыкла всегда ощущать свою силу и превосходство, основанные на многих преимуществах, дарованных ей судьбой и родителями. Привыкла к тому, что сильный ведет себя благородно, а слабый ищет лазейки. Сейчас же она смотрела на женщину, которая по определению была беззащитна и слаба. Невероятно уязвима в этот момент своей жизни. И все же не уступала ей в стойкости и чувстве собственного достоинства. Об этом говорили гордо вздернутый подбородок и затаившийся в глубине зеленых по-детски широко распахнутых глаз ум. Это сочетание открытой беззащитности и безграничного самоуважения должно быть очень нравилось Анхелю.
О том, что перед ней была любимая женщина ее покойного брата, Райан не забывала ни на мгновение. Она всегда испытывала к Анхелю горячую привязанность. И может, единственная из всех Карерасов, Райан не винила Кэтрин в исчезновении Анхеля три года назад. Видела в ней не ту женщину, которая лишила их члена семьи, а ту, которой ее брат отдал свое сердце. И которая, в свою очередь, также любила его.
В этот момент дверь беззвучно приоткрылась, и в проеме показался мохнатый нос Пакруса. Брюнетка озадаченно посмотрела на пса. Где тот мог потерять свою хозяйку? Обычно Антония, несмотря на немаленький вес животного, не выпускала его из рук.
– Пакрус, погуляй, пожалуйста, в саду, – попросила его Райан.
Пес, словно поняв обращенную к ней просьбу, развернулся и покинул женщин.
– Это Пакрус, австралийский шелковистый терьер. Безобиден, мил, любит сыр. Пара кусочков и он твой преданный поклонник.
Кэтрин с некоторым изумлением внимала хозяйке дома. Она, конечно, не строила предположений насчет должного состояться разговора. Но чтобы он пошел о собаке…
Только Райан прикрыла дверь, уже не пытаясь ее запереть, так как замок, по всей видимости, не работал, как позади высокой брюнетки раздался капризный голос Антонии:
– Вы не видели здесь Пакруса? Я его потеряла.
Пожилая женщина бесцеремонно прошла в библиотеку и даже попыталась заглянуть под кресло Кэтрин.
– Мама, он в саду, – ответила Райан, провожая родительницу подозрительным взглядом.
Неужели началось?
– Это Антония, мать нашего семейства, – произнесла Райан, обращаясь к Кэтрин. – Со временем она полюбит тебя как родную дочь. Иногда этого будет даже больше, чем достаточно.
Карерас вздохнула о чем-то с сожалением. Кэтрин продолжала молча внимать ее словам.
На этот раз в дверь постучали. Это был Сет. Он просунул большую черноволосую голову в созданную им же самим щель между двумя створками.
– Я шел в сад, и решил по пути захватить из библиотечного бара бутылку виски, – объяснил он свое появление.
– Бар в гостиной тебя не устроил? – поинтересовалась Райан, раздраженно взирая на зятя.
– В нем закончился виски, – на ходу соврал Сет, подмигивая Кэтрин.
– В этом он тоже закончился, – холодно ответила Райан.
– Я так и думал, – с этими словами его голова исчезла, оставив после себя двери в библиотеку неплотно прикрытыми.
– Это Сет Станнер. Муж средней из сестер Карерас, Меган. Сет справедлив, ему можешь доверять. Меган же себе на уме. Но она примет тебя. Чуть позже.
Зеленые глаза Кэтрин становились все больше. Райан говорила так, будто бы Кэтрин останется в этом доме. В доме Анхеля. В семье Анхеля. Среди людей, которые ее, как ей казалось, ненавидели.
