нашем доме.
– Чувство долга в нашей семье, предназначавшееся семерым, досталось ей одной, – объяснил Лукас. – Потом появился Сет, и они как-то поделили его между собой. Но долг – это первое, о чем думает Рэй.
– В отношении тебя у нее есть долг перед Анхелем, – согласилась с братом Тринити.
– А обязательства перед мертвым человеком – это… – на этот раз Лукас скорчил гримасу, должную означать многозначительность.
– Это фикция, – твердо произнесла Кэтрин.
– Попробуй сказать это ей, – рассмеялся Лукас.
Райан с Сетом не вернулись и на следующий день. Поэтому Карерасы уже в третий раз с похорон Анхеля ужинали без них. Лукас с Тринити садились по обе стороны от Кэтрин, дабы по максимуму уберечь ее от нападок Диего и равнодушия Меган. Антония не проявляла никаких эмоций по поводу появления за столом нового члена семьи. Была велика вероятность, что она вообще не замечала сноху.
На этот раз Меган запаздывала. Все собрались за столом и ждали только ее. Диего нервничал уже оттого, что остался в численном меньшинстве. Его раздражало буквально все. Тринити с Лукасом прыскали со смеху каждый раз, когда Пакрус отвечал рычанием на всплески его недовольства.
– Найди десять отличий, – шепнул Лукас Тринити. А так как Кэтрин сидела между ними и автоматически участвовала в разговоре, то искать отличия приходилось и ей тоже. И она с удовольствием включалась в игру.
Лукасу было двадцать семь. Но благодаря его проделкам совершенно невозможным представлялось дать ему более двадцати четырех. Вечно хмурящийся двадцати двух летний Диего и то выглядел старше.
Кэтрин поймала себя на мысли, что подобные группировки навевают ей воспоминания детства. Периодически она на самом деле ощущала себя маленькой девочкой. Такая же беспомощная. И жизнь опять только начинается.
– Они приедут через два часа, – сказала появившаяся в гостиной Меган. – Сейчас на деловом ужине, поэтому мы можем начинать без них.
– Никто и не собирался их ждать, – пробурчал Диего, расстилая салфетку у себя на коленях. Потом в том же тоне добавил, – могли бы взять меня с собой.
– Сколько можно ныть об одном и том же! – Воскликнула Меган. – Даже Лукас сидит дома и не ворчит!
Тринити посмотрела на сестру. Раздражение той говорило только об одном, дела шли не так гладко, как хотелось бы. Отложив вилку в сторону, Тринити выпрямилась и обменялась с Лукасом встревоженным взглядом.
– Что вы все переглядываетесь? – взревел Диего. – Как мне это надоело!
Кэтрин почувствовала легкий озноб. Карерасы волновались. Атмосфера в гостиной становилась все более тяжелой.
– Уймись, – бросила ему Меган.
– Дочка, что случилось? – спросила ее Антония.
– Ничего страшного, мама, все как обычно, – поспешила ответить Меган.
– Если все, как обычно, то у нас нет поводов для беспокойства.
– Совершенно, – шепотом добавила Тринити, и они с Лукасом опять прыснули со смеху.
Только на этот раз смех их был скорее нервным, чем веселым.
Меган посмотрела на брата с сестрой, вздохнула с некоторым облегчением, а потом скомкала свою салфетку и бросила в Лукаса.
– Вам бы все посмеяться.
– А что нам еще остается делать, Мег? – примирительным тоном спросила Тринити, любуясь приземлившимся брату на макушку прямоугольником белой плотной ткани с фамильной росписью в уголочке, который как раз пришелся на кончик носа.
– Можем поужинать, – предложил Лукас, снимая салфетку с головы и заправляя ее за ворот рубашки.
– Тебе своей мало? – возмутилась Меган, требовательно протягивая к брату загорелую тонкую руку. – Верни!
– Это мой военный трофей, не верну! – отрицательно замотал головой Лукас.
Меган сверкнула голубыми, как у всех сестер Карерас глазами (только у нее они были холодными как лед), и взяла салфетку Сета, лежащую перед его пустующим местом.
– Сет приедет, и тебе придется это сделать. Распустились тут оба, – сказала она, глядя то на Лукаса, то на Тринити.
Диего же смотрел на Кэтрин. Молодая женщина поежилась под его недобрым взглядом.
– Я думаю, – раздался в напряженной тишине задумчивый голос Антонии.
Все повернулись к ней.
– Я думаю, – продолжала она, рассматривая висящую на противоположной стене закрытую полку, – что нам надо снять этот шкафчик, вынести в сад и сжечь.
– Как нельзя вовремя, мама, – хором согласились с ней дети.
Ужин был позабыт. Карерасы собрались в саду во дворике для барбекю. Лукас разламывал топором хрупкий шкафчик. Диего разводил огонь. Женщины стояли рядом, кутаясь в принесенные из библиотеки пледы. Пакрус мешался под ногами и тихо поскуливал от холода.
– Чем он тебе не угодил, мама? – спросила Меган, когда шкафчик, потрескивая, уже горел в огне.
Антония не ответила дочери, уставившись довольно безумным взглядом на разгорающееся в темноте пламя.
– И правда, какая разница, – раздраженно пожала плечами Меган.
Диего встал рядом с сестрой, засунув руки в карманы джинс.
– Холодно? – спросила она его.
Тот кивнул.
– Возьми в библиотеке плед.
– Мой любимый у Кэтрин. Другой я не хочу.
– Началось, хочу – не хочу! – недовольно бросила она.
Кэтрин растерянно смотрела на Диего, стягивая с себя плед. Как бы ей ни было холодно, но спорить с Карерасом она не хотела. В тот момент, когда она была готова со словами извинения протянуть Диего плед, из-за спины раздался голос Райан:
– Не смей этого делать, Кэтрин!
И через секунду пламя костра выхватило из темноты лица Райан и Сета.
Все сначала замерли, а потом бросились их обнимать.
Меган прижалась к Сету всем телом, и долго не выпускала его из своих объятий. Только сейчас Кэтрин увидела, насколько та была на самом деле напугана.
– Я смотрю, тебя не съели за три дня моего отсутствия, – услышала Кэтрин над ухом насмешливый голос старшей Карерас.
Во всеобщей суматохе Райан пробралась к блондинке и теперь стояла у той за плечом, внимательно вглядываясь в изумленное лицо женщины.
– Не съели, – подтвердила Кэтрин, ощущая необъяснимый прилив радости.
Райан взяла из ее рук отвоеванный плед и плотно закутала Кэтрин в него. В прекрасных синих глазах Райан отражалось яркое пламя костра. Кэтрин почувствовала, что, наконец-то, согрелась.
