стрельба резко увеличивает шум — остыть теплоотвод и газы выйти не успевают. Современные на другом принципе — на завихрениях, которые сами себя тормозят-глушат. Но тут расчеты тонкие, тут только скопировать и только под такой же патрон-ствол можно. А когда делаешь и то и другое, да еще и работает — понимаешь, что пенсия будет обильной и старость сытной и теплой — заявляет Вовка. И тут же громко выдает:
Ясно, Филька мимо проходил, а наш водила его заметил.
Здороваемся. Филька, посмеиваясь, тыкает Вовку кулачищем в бок, достаточно игриво, впрочем. Вовка привычно увертывается.
— Ну, куда — откуда?
— Припахали детям лекцию читать. В лягушатнике. Так что собирайтесь, приглашаю.
— Больно надо — смеется Вовка.
— А я не тебя приглашаю. Раз я вынужден взамен на 15 суток ареста на гауптической вахте, отрабатывать, обучая детей плаванию, то вполне могу и медесестру вашу натаскать.
— Я тоже плавать не умею — неожиданно встревает Енот.
— И правильно — как отрезает Филька и смягчает впечатление подмигиванием.
— Вот как тут со мной — жалостно продолжает юродствовать хромой.
— Там детенята по 12–13 лет, да с родителями, оно тебе надо?
— А ну раз так, то ладно, плескайтесь. Пойду, забудусь сном — вянет Енот и шкандыбает прочь.
— Голод не тетка — в лес не убежит! — заявляет в свою очередь Вовка и тоже прощается, явно отправляясь набить утробу едой.
Надя, наконец, появляется в дверях, удивленно здоровается с водолазом. Еще раз удивляется приглашению, немного нерешительно пытается отбояриться, но в итоге соглашается. Только надо взять купальные принадлежности.
— Через полчаса начинаю — так что не задерживайтесь — заявляет Филька и двигает к бассейну.
Через полчаса уже с Пенькового мостика видим пеструю группу человек в тридцать, которая ярким табором расположилась на газоне у бассейна, некоторые ухитряются еще и загорать попутно. От чугунной мостовой — а она тут на мосту сохранилась с давних времен — веет жаром, купаться и впрямь хочется. Запыхавшись, присоединяемся к сидящим на траве. Филька делает нам страшные глаза, мы все же чуток опоздали, и продолжает поучения:
— А способ не утонуть — очень простой. Все обычно боятся погружать лицо в воду — получается грустно, толстая тетка тушей из воды торчит, а лицо в воде — и утопла. Тут надо встать в воде вертикально, как поплавок и успеть вдохнуть. Голова наклонена к груди, лицо в воде, макушка торчит. Потом периодически быстро поднимаешь лицо. И быстро выдох, быстро вдох. Тушка, потеряв при выдохе плавучесть притопляется. но если вдох сделан, то она усиленно выпихивается из воды, следующий выдох- вдох делать проще. И так и болтаешься поплавком. Если как следует раскачаться — будешь выскакивать из воды по грудь… И всех шевелений — голова к груди — и распрямление шеи. Способ старый проверенный, так люди даже связанными спасались. Запомнили?
Судя по растерянному бурчанию, не поняли. Хотя метода и впрямь несложная, научиться легко и, по-моему, Филя при всей своей методической безграмотности хочет начать не с технически правильных стилей плавания, а желает вдолбить своим подопечным самое простое — как не утонуть.
— Ничего не поняла — тихо говорит мне на ухо Надя.
— Ты не переживай, я тебе потом покажу, как это делать, вещь и впрямь полезная.
— Теперь дальше — продолжает водолаз: 'Как определить, что человек тонет?'.
— Он опускается на дно!
— Кричит 'помогите' и машет руками!
— Он пускает пузыри!
Филя снисходительно смотрит на вразнобой отвечающих детей и взрослых и подождав, когда высказывания заканчиваются веско говорит: 'Если человек кричит и машет в воздухе руками — это еще не тонет. Это он только собирается тонуть. Сил и воздуха у такого тонущего еще полно. В такой истерике тонущий может быть и несколько минут. И запомните четко и навсегда — в панике такой утопающий, а особенно утопающая — опасны смертельно. Они уже ничерта не соображают, и если к ним приблизишься — утопят за милую душу. Будут стараться залезть на спасателя, причем целиком. Так что не стесняйтесь в таком случае и кулаком по лбу спроворить — иначе вместе утонете.
Так вот запомните — тонущий не орет и руками не машет. Сил у тонущего уже нет. И кислорода уже нет. Потому тонущий — тихий и незаметный.
Вот родителям запомнить — дети в воде всегда шумят. Это нормально. И как только затихли — тут же надо проверить, что плохое случилось. Взрослые — тоже так же себя ведут. Причем с виду вроде все учеловека хорошо, а он на самом деле последние секунды на поверхности воды держится.
Потому — запомните — если что-то уж больно тихо — спрашивайте, все ли в порядке. Если не ответили — очень может быть, что все совсем не о кей. И у таких молчунов на спасение минута — две самое большее, потом нырять за ними придется.
— То есть тонущие — молчат? — удивляется полная дама рядом с Надей.
— В тютельку. Дыхание — основная функция дыхательной системы, а речь — дополнительная. Чтобы говорить, а уж тем более кричать, необходимо иметь возможность дышать. А у тонущих такой возможности уже нет. Физиология — солидно отвечает водолаз.
— И руками не машут? — достаточно язвительно спрашивают с другой стороны группы.
— А я не говорил, что люди, бьющие руками по воде и зовущие на помощь, не в беде — они в панике и им помощь нужна. Паника, эта длится не долго. Но люди ещё могут помочь спасателю, например, схватиться за спасательный круг или что вы там ему подбросите. Точно так же они и в спасателя вцепятся, я уже говорил. Но у тонущего по — настоящему уже идут инстинктивные действия — руки уже не задирают — потому что в соответствии с заветами старика Архимеда поднятые руки резко уменьшают плавучесть, вдавливают в воду, пытаются ими работать, словно по лестнице лезет, или по бокам пытается грести, стоит в воде вертикально — опять же в связи со стариком Архимедом. И не орет. Всем все ясно?
Публика жужжанием выдает, что нет, не ясно.
Филя это игнорирует и все стадо поднимается и идет в бассейн.
— И как у меня получилось? — спрашивает у нас Филя.
— Честно говоря не очень — признается Надя.
— Не поняла?
— Не поняла. Нет, кое что ясно, теперь буду иметь в виду, но вот как плавать — непонятно совсем.
— Вообще-то и обучаемые очень уж разношерстные и дети и взрослые и многовато их больно — утешаю я Филимонидеса.
— Эх, просто на губе сидеть времени нет, а так все одно к одному все. Паршиво, короче.
— Ну, держался-то ты бодро.
— Фасон надо держать. А так последнее время полоса невезухи.
— Ну что я могу сказать. У царя Соломона был перстень с алмазом, и там было выгравировано 'И это пройдет!'. Царь, когда ему было плохо и наваливались проблемы, читал эту надпись и отходил от печали…
— Баян! — рещительно прерывает меня водолаз и продолжает: '…А когда после крупной
