трудом! А ты бородой, как у полярного археолога, решил меня осчастливить. Ужасно! Тебе категорически не идет. Ты сам стал похож на бомжару, и пахнет в последнее время от тебя как-то подозрительно! – с отчаянием сказала Ларочка, крутанулась на его президентском кресле и подула на свои ноготки, покрытые изумрудным лаком, словно просушивая свежий маникюр. Она всегда так делала, когда злилась или была с Павлом категорически не согласна.
– Ларочка, я же говорил, это временно! Аэроклуб мне не наскучил. Напротив, я купил на днях двухместный «Robinsonn». Не успел тебе сказать, прости.
– Зачем? – удивилась Лариса.
– Захотелось, – удивился ее странной реакции Павел. – Всегда мечтал иметь частный вертолет. Мало того – это прекрасное вложение денег. Поженимся – будем вместе летать. Потерпи, радость моя, – весело сказал Зургин, почесал бороду, включил свет и занял место за брифинг-приставкой, оставив Ларису восседать в своем кресле.
С недавнего времени Ларисе Леонидовне Воскобойниковой дозволено было все. Даже закидывать стройные ножки на столешницу на американский манер и невзначай расстегивать две верхние пуговки на скучной корпоративной блузке. Эти вольности Павлу нравились, как и сама Ларочка, ее снисходительно- игривый взгляд, стильное каре с короткой челкой, фарфоровая кожа, нежный румянец на скулах и наглость.
Напротив Зургина развалился, как расхлябанный школьник, Дмитрий Архангельский. С Димкой они были друзьями детства, посему дозволено ему тоже было все или почти все. Внешне Дмитрий походил на аристократа, проводящего жизнь в праздности. Манеры, дорогие костюмы с иголочки, сшитые на заказ у лучших портных, длинные русые волосы, ухоженные и блестящие, как у девушки, маникюр, в голосе леность, во взгляде романтизм. Однако впечатление это было обманчивым. Как только Архангельский открывал рот, ореол аристократизма развеивался, как дым. Изысканной речью Дмитрий не отличался, сказывалось голодное детство в рабочем квартале Москвы. Деловая хватка у Архангельского тоже была совсем не интеллигентная, бульдожья, своего он никогда не упускал. А так как друг детства был соучредителем банка «КомИнвестТраст», то на благо компании он работал с полной отдачей.
– Может, объяснишь наконец, что все это значит? – снова вступила в разговор Лариса. Голос ее окреп, взгляд стал тверже – освоилась и сейчас пойдет на штурм. Она скинула ноги со стола, поднялась, одернула узкую юбочку до колена и присела на стол, демонстрируя Зургину гибкость свой идеальной фигуры. – Если тебе так хочется куда-нибудь потратить лишние деньги, съезди лучше в детский дом. На балансе у нас аж два висит. Ты давно там был? Говорят, воруют со страшной силой. Совсем оборзели. Чего это вдруг тебя на бомжей потянуло? Благотворительность – это, конечно, дело хорошее, но зачем спускать деньги в унитаз?
– Пусть воруют, лишь бы детей не обижали, – возразил Павел. – Обижают когда? Когда персонал голодный и неудовлетворенный. А мы руководство неплохо кормим, закрывая глаза на некоторые вещи. У директрисы Саратовского детского дома машина появилась, у валдайского кренделя – домик в деревне. Ясно, на какие шиши они это все организовали. Чтобы никто не вякал, руководство поделилось с персоналом. Те тоже счастливы. В регионах жизнь от столичной сильно отличается. У всех дети, всем кушать хочется, а котлетами общепитовскими сыт не будешь. Когда человек счастлив, он щедр с другими. А вот в горе он эгоист – ничьих проблем не замечает, не до того, самому бы выкарабкаться. Поэтому довольный персонал – детишкам в радость. Мне ли это объяснять тебе? Психологу, тонкому знатоку человеческой натуры. А то, что котлет на всех не хватает и, возможно, детям чего-то не перепадает, – мелочи жизни. В войну вообще чай вприглядку пили, и ничего – крепче только стали. Главное – душевное отношение.
– Какое, на фиг, душевное отношение? – огрызнулась Лариса. – Дети когти рвут из этих санаториев тепла и заботы. От хорошей жизни никто не бежит. Ладно, проехали. Твои деньги, что хочешь с ними, то и делай, – сказала она равнодушно.
Ларочка лукавила. Деньги Зургина она стала считать своими, как только из разряда любовницы перешла в статус официальной невесты. Павла предприимчивость невесты забавляла и удивляла скорость, с которой Ларочка обнаглела. Совсем недавно она вела себя как выпускница пансиона благородных девиц, беспрекословно выполняла все его поручения и держалась с ним строго по-деловому. Даже когда стала его любовницей, продолжала соблюдать субординацию. Как только они официально объявили о помолвке и на пальчике Ларочки засверкало кольцо с колумбийским изумрудом от Chopard, она резко переменилась. От сухости не осталось и следа. Лариса стала похожа на кошку – гибкая, мягкая, но настойчивая, – она проникала везде и по-хозяйски оккупировала территорию. Излюбленным ее местом был кабинет Зургина. Здесь она любила сидеть на столе и незатейливо вытеснила его с кресла президента. Любого другого, возможно, перемены в Ларочке смутили бы, но не Павла. Пусть. В конце концов, она не просто официальная невеста и любимая женщина, Лара дочка важного стратегического партнера и правая его рука. В делах она незаменима. Как так вышло, Павел Зургин понимал с трудом, на работу он принял ее исключительно из уважения к отцу, который попросил пристроить дочку на практику в его банк после обучения в Швейцарии.
Зачем Ларочке приспичило работать, Павел тоже до поры до времени не понимал. В деньгах она не нуждалась, была упакована с головы до пят и работала исключительно за интерес. Потом он понял, что это и было главной ее мотивацией. Реализовать себя, добиться успеха и утереть нос влиятельному папаше. Амбиции у девочки были непомерные. Воскобойников-старший тоже не рассчитывал, что все так обернется. Надеялся, что дочь, споткнувшись, вернется в лоно семьи и станет помогать ему в бизнесе. Ларочка удивила всех – и отца, и самого Павла. Протекция главного партнера сыграла свою роль только при поступлении на работу, никаких поблажек Зургин Ларочке не делал. По карьерной лестнице она продвигалась самостоятельно. Не прошло и двух лет, как она из помощника руководителя кадрового отдела доросла до директора по персоналу, взлетев по карьерной лестнице на самый верх и сметя всех на своем пути. Зургин на нее молился. Благодаря ее чутью на перспективных сотрудников и знаниям, полученным в лучшей швейцарской школе, удалось создать уникальную систему управления персоналом. Лариса Воскобойникова сделала ставку на молодых и принялась молодняк выращивать, как элитную плодово- ягодную культуру, используя вместо удобрений современную методику адаптации, обучения и мотивации. Вскоре ее методика дала свои плоды, текучка сократилась, снизились издержки, выросла прибыль, персонал работал с полной отдачей и был доволен. Попасть на работу в скромный банк «КомИнвестТраст» стало очень престижно.
Оборотистой Ларочка оказалась не только в работе, но и в личной жизни. Павел сам не понял, как очутился с ней в койке. Она всегда ему нравилась как женщина, но чтобы трахнуть дочь партнера! Да еще собственную подчиненную! Зургин даже думать на эту тему не смел. Все произошло так естественно, словно преград никаких на пути не было. Ему так, во всяком случае, показалось, когда он протрезвел и увидел Ларису в своей койке в номере турецкого отеля, куда они с дирекцией отправились отмечать корпоратив в честь десятилетия Кита – так ласково называл Зургин свое детище, банк «КомИнвестТраст».
Дальше интересней. Не успел он оценить масштабы катастрофы, как Ларочка расплакалась и призналась ему в любви. А Павел, пораженный ее бесхитростной откровенностью, смотрел на девушку, словно видел впервые, и удивлялся, как мог не замечать в ней этого бешеного огня страсти, нежности, женского интереса к его персоне. Как мог не замечать нежный румянец на скулах, пушок над верхней губкой, густую синеву глаз, подчеркнутую серой окантовкой. Как он мог не видеть, что у директора по персоналу такая аппетитная задница и сиськи, в конце концов! Впрочем, на задницу, грудь и ноги он как раз обратил внимание, когда принимал Ларису на работу, а вот нюансы углядел только после бурной ночи любви.
Когда они вышли к завтраку, все сотрудники уже знали, что случилось. Знал и отец Ларисы. Какая-то сволочь настучала. Воскобойников позвонил после полудня и пообещал, что оторвет ему яйца, если Павел обидит дочь. Обижать Ларочку намерений у Павла не было, но наезд Воскобойникова его напряг. С какого перепугу? Они взрослые люди, и девочка давно не девочка. Возникло желание послать дочурку партнера в жопу, но вместо этого он отчего-то заявил, что давно любит Ларису и собирается на ней жениться, даже если кому-то это не по душе. В завершение разговора вместо Ларочки он послал в задницу ее отца. Стратегического партнера банка! Леонида Васильевича Воскобойникова – в прошлом криминального
