Я уже расстегнул свой дождевик, чтобы приготовиться, но все же опоздал. Альберто очень быстро выхватил свой маузер и выстрелил два или три раза. Тяжелые пули буквально сбили с ног нескольких воинов.
Остальные бросились врассыпную, и я послал вслед им очередь, намеренно направив ее с одной стороны. Пули вонзались в землю, поднимая фонтаны камней и грязи.
Через считанные секунды все индейцы исчезли. Только из чащи слышались их озлобленные голоса. Я обернулся и увидел, что Педро стоит на ногах, а сестра Мария Тереза, согнувшись, пытается вытащить стрелу.
— Вы напрасно теряете время, сестра, — заметил я. — Наконечник зазубрен. Только хирургу удастся извлечь его.
— Он прав, — согласился Педро, наклонился и обломал древко стрелы так близко к телу, как только смог.
— Хорошо, пошли, — скомандовал Альберто. — И будьте готовы подобрать свои юбки и бежать быстро, если хотите жить, сестра.
— Еще секунду, пожалуйста, полковник!
Один из старейшин, в которого стрелял Альберто, уже умер, а другой был в агонии. На его губах при каждом вздохе лопались кровавые пузыри. К моему удивлению, она опустилась на колени возле него, сложила руки и начала нараспев читать заупокойную молитву:
— Иди, христианская душа, из этого мира, во имя Бога всемогущего, который создал тебя...
Она продолжала, а Альберто беспомощно пожал плечами и снял фуражку. Я с некоторой неохотой последовал его примеру, обеспокоенный криками, которые раздавались из джунглей, и живо представил себе путь к причалу по зеленому тоннелю длиной в полмили. И тут внезапно мне пришла в голову мысль, что, скорее всего, я здесь умру.
В одно мгновение все вокруг чудесным образом изменилось. Я словно впервые видел дождь, теплый и сильный, богатейшие краски джунглей, кровь на губах умиравшего индейца. Мне все казалось новым. Зелень леса, тяжелый запах дыма горевшего где-то поблизости костра.
О многом ли мне стоит сожалеть? Вовсе нет. Наперекор всем советам я всегда делал, что хотел, и, наверное, к лучшему. Я мог бы стать младшим компаньоном моего отца в адвокатской фирме и в безопасности сидеть дома, но я сам выбрал такой рискованный путь. Ну что же теперь...
Индеец хуна испустил последний вздох, сестра Мария Тереза закончила свою молитву, поднялась и повернула к нам сияющее лицо:
— Вот теперь я готова, джентльмены.
Я уже не сердился на нее. Какой смысл? Просто молча взял ее за руку и подтолкнул вслед за Альберто, который уже направился к лесу. Педро хромал рядом.
Когда мы достигли опушки, я ожидал, что на нас обрушится туча стрел, но ничего такого не произошло.
— Они будут ждать нас на пути, полковник, — предупредил Педро. — Хотят немного поиграть с нами. У них такой обычай.
Альберто приостановился и обернулся ко мне:
— Вы согласны с ним?
Я кивнул:
— Им нравятся такие штучки. Поймите, это для них игра. Они постараются напугать нас до смерти по пути, а нападут у самой реки, когда нам покажется, что мы уже в безопасности.
— Понимаю. Тогда главное — пройти спокойно весь путь, а на последнем отрезке бежать сломя голову?
— Именно так.
Он повернулся к сестре Марии Терезе:
— Вы слышали, сестра?
— Все мы в руках Господа, — произнесла она со смиренной улыбкой.
— Но Бог помогает тому, кто сам помогает себе, — парировал Альберто.
Справа, в пятидесяти ярдах, из джунглей просочилась группа индейцев. Альберто достал из кармана гранату Миллса, вытащил чеку и бросил в их направлении. Они наверняка находились вне зоны поражения, и взрыв имел скорее устрашающий эффект. Индейцы скрылись в джунглях, и голоса поутихли.
— Господи, мы могли на них наткнуться. Бросьте-ка и вы свою гранату, друг мой.
Я кинул гранату в середину просвета, раздался громкий взрыв, и птицы с криками поднялись в воздух, но ни одного человеческого голоса мы не услышали.
— Вам нравится молиться, сестра? — спросил Альберто, беря ее за руку. — Так помолитесь, чтобы такая же тишина сопровождала нас на всем пути до причала.
На такое, конечно, мы не могли надеяться. Хуна определенно перепугались взрывов и только поэтому немного потеряли активность. Но скоро они придут в себя. Мы не успели пройти и половины пути, как в джунглях снова началась перекличка лесных лис.
Но появились и другие звуки: удары древком копья о боевые дубинки, визгливые крики, подражания голосам птиц. Где-то близко люди продирались сквозь заросли. Но я уже слышал, как течет река, и ощущал ее сырой запах. Это вселяло надежду.
Звуки в зарослях все нарастали, наверное, индейцы сопровождали нас с двух сторон. Нам оставалось пройти пару сотен ярдов, не больше, и у меня возникло чувство, что они вот-вот нападут на нас.
Альберто сказал:
— Я беру левую сторону, а вы, Мэллори, правую. Когда я скомандую, дайте пару очередей, и сразу же мы все побежим.
Даже в этом случае шансов выбраться мы почти не имели, но ничего другого сделать не могли. Я не расслышал, что прокричал полковник, потому что одновременно он начал поливать из своего пистолета- пулемета. Я пригнулся, автомат 'томпсон' забился у меня в руках, когда я дал очередь по лесу, сбивая листву.
Судя по раздавшимся крикам, мы попали в кого-то — выяснять это никто и не подумал. Вслед за Педро и сестрой Марией Терезой я бросился бежать. Для человека с наконечником стрелы в бедре Педро мчался очень быстро, его подгоняла перспектива попасться живым в руки собратьев.
Теперь крики угрозы неслись со всех сторон, и на бегу я стрелял по лесу, но вдруг до меня донесся совсем иной звук — четкий ритм пулемета 'льюис'. Через мгновение мы выбежали на берег реки и увидели, что катер быстро приближается к причалу, а Хэннах сам ведет огонь из пулемета, установленного на носу.
Мы уже почти достигли цели, когда из чащи со свистом полетели стрелы, не тучей — одна за другой. Первая воткнулась в землю прямо передо мной, вторая вонзилась в спину Педро, заставив его потерять равновесие. Он повернулся, и тут другая стрела попала ему в грудь. Он упал на спину.
Я продолжал бежать, нагибаясь и виляя из стороны в сторону, — здесь уже нечего было показывать свой героизм. Стрельба с катера продолжалась. Солдаты помогли сестре Марии Терезе перебраться через поручни. Альберто последовал за ней, и ему в предплечье угодила стрела. Сила удара оказалась такова, что он споткнулся и уронил свой маузер в реку. Я схватил его за здоровую руку и перетащил через поручни. Когда я присоединился к ним, то услышал команду Хэннаха, звук моторов стал тише, и катер отошел прочь от причала.
Альберто поднялся, и в этот момент один из его солдат закричал, показывая рукой на берег. Я обернулся и увидел Педро, который полз на четвереньках с торчавшей из спины стрелой. К нему из леса бежали хуна, завывая как волки.
Альберто конвульсивным движением выдернул стрелу из руки и вырвал винтовку из рук солдата, который стоял к нему ближе всех. Потом тщательно прицелился и выстрелил Педро в голову.
Катер развернулся вниз по течению. Альберто бросил винтовку на палубу, схватил сестру Марию Терезу за плечи и затряс в бессильной злобе:
— Кто убил его, сестра, я или вы? Скажите же мне! Вот еще один, за которого можно помолиться.
Она молча смотрела на него с выражением какого-то ужаса на лице. Может, впервые в своей святой жизни она поняла, что добрые намерения могут причинить зло, но, судя по дальнейшим событиям, это
