напряжение в воздухе. Казалось, вот-вот разразится гроза. На лице у Джо ходуном заходили желваки, и он проговорил сквозь зубы:
— Повторяю, я ничего подобного не обещал. Вы извратили мои слова — слова утешения.
— А что ж вы тогда говорили в точности? — язвительно спросил кузнец.
— Я призвал вас набраться терпения, подождать. — Джо оглядел толпу, и взгляд его остановился на сбившихся в кучку Горацио, Периджи и Обадию. — Так или не так?
Сначала никто не отвечал.
Потом мясник побагровел еще больше, теперь уже от стыда, и кивнул.
— Да, вроде п-п-про терпение говорили… — еле слышно, запинаясь, выдавил он.
Периджи и Обадия тоже покраснели и закивали, но кузнеца было не так-то просто сбить с толку.
— Что вы крутите? — зарычал он, шмякая кулаком в ладонь. — Сначала наобещали помочь, а теперь, как мы пришли за помощью, так на попятный и в кусты? Да вы ничуть не лучше Гадсона, вот что я вам скажу, господин хороший. Вы даже и похуже. Он-то хоть и подлец из подлецов, а слову своему верен!
Кузнец повернулся к толпе — его слушали как зачарованные, ловили каждое его слово; о таких слушателях преподобному Стерлингу Левиафанту впору было только мечтать. Я глазам своим не верил — кузнеца было не узнать. Джоб ведь тоже побывал у нас как-то ночью, подобно большинству односельчан, и исповедался, и получил деньги, и ушел с легким сердцем, но теперь, похоже, он открыто настраивал деревню против нас.
— Иеремия Гадсон должен понести наказание за то, что вытворял с нами! — провозгласил кузнец. — Мы слишком долго ждем. Мы начали без Джо Заббиду и обойдемся без него!
— Верно! Правильно! — выкрикнул кто-то из задних рядом, и по толпе пронесся одобрительный гул.
— Как вы не понимаете, — начал Джо, пытаясь перекричать гам, но куда там — толпа бурлила и не обращала на него внимания. Все так и ели глазами Джоба.
Тут я уж совсем испугался, и за себя, и за хозяина. Местные так разозлились, что им теперь все нипочем. Я хотел было обратиться к толпе, но у меня в горле пересохло.
А кузнец повернулся к Джо.
— Вы приехали сюда, — враждебно проговорил он, — вынюхали все наши секреты и надавали пустых обещаний. А ну, скажите, что вы намерены делать с нашими секретами? Сколько народу у вас в долгу?
— За все секреты вам уплачено, — напомнил Джо. — Я со своей стороны условия сделки соблюл.
— Ага, так все дело в деньгах! — напустился на него кузнец. — А разве вы не заплатили каждому так много, что, пожелай мы выкупить секреты обратно, это будет нам не по карману?
— Сделка была честная, — стоял на своем мой хозяин. — Я и не рассчитывал получить деньги обратно, — устало добавил он осипшим голосом. — Таково мое ремесло, вы же знаете. Мое дело.
Но никто его не слушал.
Кузнец надвинулся на него, подошел вплотную, дыша Джо в лицо.
— Ремесло? Дело? Вот оно как, наконец-то правда выплыла! — рассмеялся он. — Гадсон тоже именует себя дельцом. Видно, вы одного поля ягоды.
Он вновь обратился к гудящей толпе:
— Сдается мне, мы охотимся не на ту дичь. Может, Иеремия Гадсон и Джо Заббиду давно спелись, а мы и не знали? Может, они заодно?
Со всех сторон на нас с Джо смотрели разъяренные лица. Неужели эти же люди совсем недавно готовы были кланяться Джо в землю? Посыпались выкрики «вор» и «лжец», я вздрогнул как ужаленный и даже хотел шагнуть вперед — возразить, заступиться за хозяина, но Джо удержал меня.
— Вы неправы, вы ошибаетесь, — ответил он всем сразу, — я не лгал вам и никогда не обещал ниче…
Но дальнейшие его слова потонули в улюлюканье и угрожающих криках.
Джо застыл, будто во власти каких-то чар, бессильно опустив руки. А толпа не теряла времени, и в нас полетели снежки, песок, камни — все, что попадалось под руку местным. Я схватил хозяина за рукав и потащил прочь, поскорее домой, — понимал, что на улице нас, как пить дать, разорвут в клочки. Оглянулся я лишь раз и увидел, что Гадсон с довольным видом стоит у себя на крыльце; поймав мой взгляд, он разинул пасть и шумно захохотал.
В лавке я запер дверь на засов и закрыл ставни. Остаток дня мы просидели, никуда не выходя. Случившееся не укладывалось у меня в голове, и я беспокойно метался туда-сюда, повторяя одно и то же:
— Ну как, как они могли? Вы для них столько сделали, а эти…
Хозяин неподвижно сидел у пылающего очага. На мои вопросы он не отвечал, да и сам со мной не заговаривал, но видно было, что ум его лихорадочно работает. Что-то он замышлял? Отомстить местным жителям или лично Гадсону? Гадая об этом, я тем не менее нутром чуял: мстить Джо никому не намерен. Месть была не по его части.
Нельзя сказать, что хозяин молчал — он разговаривал, но вроде как сам с собой; похоже было, будто он убеждает себя, что все сделал правильно.
— Я всегда платил достойно, — вполголоса повторял он. — Если сделка совершена, обратно пути нет и никто никому не должен, мы квиты. Однако же им и этого мало. Люди, люди… Винят меня в пустых посулах…
— Они вас неверно поняли, — встрял я.
Хозяин наконец-то поднял на меня глаза.
— Я ничего не обещал. Гадсон надо мной не властен, но не потому я не волен с ним рассчитаться. — Брови его сошлись на переносице, он нахмурился. — Просто существуют правила, которые я обязан соблюдать, и я их не нарушаю.
— Правила? Какие такие правила? — заинтересовался я.
Но хозяин вновь забормотал себе под нос:
— Я платил им куда щедрее, чем они заслуживали, и твердил: наберитесь терпения. Вот и все. Разве это назовешь обещаниями? И вот теперь они накинулись на меня как на предателя. Отчего люди так устроены, что им говоришь одно, а они слышат совсем другое, да еще и убеждены в своей правоте?
— Наверно, потому что все они хотят жить лучше, — предположил я. — Иначе бы люди давно померли с горя.
Хозяин прикрыл глаза.
— Да-да,
Глава тридцать первая
Робкая вестница
А в это время у подножия холма, в таверне «Маринованный пескарь», Бенджамин Туп прямо-таки разрывался на части. Никогда еще у него не набивалось полное заведение народу, а сегодня просто яблоку негде было упасть — к Тупу пришла вся деревня, включая и тех ее обитателей, которые, подобно Периджи Лист, в обычное время дальше собственного порога и нос высунуть не решались. Тем не менее посетители как-то разместились, кто стоя, кто сидя, и, невзирая на тесноту, у каждого имелась кружка с пивом или элем. Кузнец Джоб устроился лучше всех — он сидел на шатком столе посреди таверны, липком от пролитых
