— Никогда не задумывался.
— Ты полностью закрыт. Частная собственность, вход воспрещен. Нарушители будут преследоваться.
— У меня такие же проблемы, как и у всех. Но в основном я доволен жизнью.
— Ты — надутый старый индюк.
— Я не старый. Мне только тридцать четыре.
Сара встала и подошла к нему. Под пальто на ней ничего не было.
— Сними очки.
Пайк сделал, как она сказала.
— Подумать только, а ты красавчик, мистер Пайк.
— Правда?
— Голова у тебя седая, — добавила Сара, — а тело юное. Уж это я разглядела в ванной.
— Теперь о другом, — сказал Терри. — Где твоя дочка?
— Дома.
— Твой отец сказал нам, что ты путешествуешь вместе с ней.
— Так и было. Но сейчас она дома. Я оставил ее в Лондоне.
— Смолбоуну, к примеру, очень нравятся маленькие девочки.
— Терри! — возмутился Бэзил.
Терри ходил по комнате, брал разные предметы, рассматривал их и затем бросал.
— Здесь есть ее фотография?
— Не знаю, — устало ответил Ноэль.
— Это она? — Терри изучал фотографию, что стояла на хромированном трюмо.
— Не знаю.
Терри показал ему фотографию. На ней были Кирсти с мамой и папой. Она была сделана на четырехлетие девочки. На ней Кирсти выглядела еще уродливее, чем в жизни. Она была похожа на какого- то дикого гоблина.
— Да, это она.
Терри протянул фотографию Смолбоуну.
— Как тебе?
Бэзил едва взглянул на нее. Он явно пребывал в смущении.
— Ну?
Бэзил что-то невнятно пробормотал.
— Что?
— Это не мой тип, Терри.
— Не твой тип. Это ведь маленькая девочка, так?
— Оставь это, Терри… Пожалуйста.
Терри пожал плечами и бросил фотографию на стол. Стекло в рамочке треснуло.
Ноэль подумал, сможет ли он продержаться до утра.
— Умоляю, Терри, — сказал он. — Что я могу рассказать? Что я могу сделать?
— Мне должны денег, Ноэль.
— У меня нет денег.
— Если я поверю твоей версии, — продолжал Терри. — Значит, мои деньги у этого человека, Паттерсона.
— Твои деньги?
— Чес должен был достать их для меня. Что еще?
— Но эти деньги — не Чеса. Он украл их у Пайка.
— Это не моя проблема.
— Что ты говоришь, Терри?
— У тебя есть два варианта, Ноэль. Первое: ты говоришь мне, где Чес. Второе: ты говоришь мне, где деньги. Меня устроит любой вариант.
— Чес мертв, а деньги у Паттерсона.
— Где Паттерсон?
— Не знаю.
— Где Паттерсон?
Господи Иисусе, они вернулись к тому, с чего начали. И теперь все пошло сначала.
— Послушай, Терри. Чес уже выпал. Ты можешь забыть об этом?
— Я хочу получить деньги.
— Пайку это не понравится.
— Меня не волнует Пайк. Так, где Паттерсон?
— Да пошел ты.
— Нет необходимости так ругаться. Если ты не можешь выражать мысли, не переходя на сквернословие, то у тебя довольно бедный словарный запас. Посмотри на меня, я говорю, как наша королева. Я говорю на языке Чонсера[44] и Шекспира.
— Кого?
— Чонсера.
— Отлично. Если бы я тоже говорил на языке Чонсера, может, тогда ты бы понял, что я пытаюсь сказать.
— Я прекрасно понял, что ты мне говоришь. И я понимаю, что ты говоришь мне не все. Я уверен, ты знаешь, где деньги.
— Нет.
— Тогда, где Чес?
— Чес на небесах, боже мой, Чес уже встретился с Создателем. Теперь Чес-покойник собирает там сраные маргаритки.
— Не богохульствуй, — сказал Терри и разбил о его голову тарелку с остатками рыбы и картошки.
Постель Сары была мягкой и пропитана ее запахом — смесью духов и чего-то телесного. Простыни обожгли холодом голое тело.
Пайк смотрел, как Сара развязывает пояс, и пальто соскользнуло с ее плеч. Ее кожа казалась прозрачной в этом приглушенном свете. Белую округлую грудь венчали ярко-розовые соски. Она радостно улыбнулась и скользнула к нему на кровать.
— Бррр, — фыркнула Сара. — Холодно. Согрей меня.
Изгибаясь, она обхватила его.
— Господи, ты тоже холодный.
— Извини.
— Холодная рыба. — Она рассмеялась. — Седой головастик.
Он поцеловал ее, ощутив вкус незнакомого человека. Ее руки прошлись вниз по его телу, и он отстранился.
— Сара. — В голосе Пайка чувствовалось напряжение, словно у подростка. — Ты не возражаешь… Нет, то есть, можно я просто обниму тебя? Мне так хочется к кому-нибудь прижаться.
— Неужели?
— Да. К чему-нибудь мягкому и теплому.
— Чему-нибудь?
— Кому-нибудь.
— Ну уж нет, мистер Пайк. — Сара приподнялась и, опершись на локти, серьезно посмотрела на него. — Я не занималась сексом больше двух лет. Так что не надо трепа про поцелуи и объятия. А теперь займись делом или убирайся.
— Сара…
Она улыбнулась.
