И еще мне удалось узнать, что мать мальчика — Дженнет Хамфри — умерла через двенадцать лет после смерти сына от тяжелой болезни и обоих похоронили на ныне заброшенном кладбище около особняка Ил-Марш, которое больше не используют. Мне также стало известно, что комната мальчика осталась в своем первозданном виде, сохранились его кроватка, его одежда, игрушки и все осталось на своих местах. Призрак его матери, как я понял, поселился в этом месте. Более того, ее горе и отчаяние, а также затаенная ненависть и желание отомстить пропитали воздух той комнаты.
Именно это волновало меня больше всего — сила ее переживаний, поскольку я верил, что они могли причинить вред. Но кому? Разве остался в живых хоть кто-то, имевший отношение к той истории? Скорее всего миссис Драблоу была последней.
Наконец я утомился и повернул назад. Мне так и не удалось найти разгадку — возможно, потому что все случившееся не поддавалось рациональному объяснению, но я не мог не думать об этом, мысли тревожили меня всю дорогу до дома и не покидали, пока я сидел в тихой комнате и смотрел в вечернюю тьму.
К тому времени, когда удар гонга возвестил о начале обеда, я пребывал в очень взволнованном состоянии, поэтому решил изложить всю историю мистеру Дейли и разузнать у него все, что ему было известно или довелось услышать по этому делу.
После обеда мы снова переместились в кабинет мистера Дейли. Мы расположились в удобных креслах с подголовниками, а на маленьком столике между нами стояли графин и стаканы. После прекрасного обеда я чувствовал себя намного лучше.
Я как раз подхожу к финалу моей истории. Мистер Дейли сидел и слушал меня не перебивая. Он не смотрел на меня, а я заново переживал (хотя, рассказывая, был на удивление спокоен) все события, связанные с моим пребыванием в особняке Ил-Марш, до того момента, когда утром он обнаружил меня без сознания поблизости от болот. Я также сообщил ему о выводах, которые сделал после внимательного прочтения писем и свидетельств о смерти.
Некоторое время он молчал. Часы тикали. Пламя спокойно горело, уютно потрескивая за каминной решеткой. Паучок лежала перед ним на каминном коврике. Рассказав историю, я почувствовал себя полностью освобожденным. Моя голова казалась теперь на удивление легкой, тело было расслаблено — так часто бывает после приступа лихорадки или сильного испуга. Именно в тот момент, похоже, я окончательно начал приходить в себя, постепенно отдаляясь от тех ужасающих событий.
— Что ж, — проговорил наконец мистер Дейли, — вы прошли долгий путь с того вечера, когда я впервые встретил вас.
— Мне кажется, это было лет сто тому назад. Я чувствую себя совершенно другим человеком.
— Да, вы пережили серьезное потрясение.
— Но теперь, когда гроза миновала, я успокоился и знаю, что все закончилось.
Он смотрел на меня с тревогой.
— Послушайте, — храбро заявил я, — вы же не думаете, что призрак может навредить мне? Я под страхом смерти не вернусь туда.
— Нет.
— Значит, все хорошо.
Он не ответил, лишь наклонился вперед и налил себе еще немного виски.
— Хотя мне интересно, что будет с домом, — сказал я. — Уверен, никто из местных не захочет там жить. Я и представить себе не могу, чтобы кто-то, узнав, что это за место, захотел остаться в этом доме. Ему даже не нужно будет слушать истории, связанные с ним. К тому же дом ужасно неудобно расположен. Так что вряд ли кому-то придет в голову купить его.
Сэмюель Дейли покачал головой.
— Вы полагаете, — спросил я через несколько минут, которые мы провели в молчании, погрузившись каждый в свои мысли, — что бедную женщину день за днем преследовал призрак сестры и она терпела все эти ужасы? — Мистер Дейли сказал мне, что женщины были сестрами. — В таком случае как она смогла все это выдержать и не сойти с ума?
— Может, в какой-то момент она и не выдержала.
— Да, все может быть.
Меня все больше и больше раздражали его скрытность и нежелание предоставить мне объяснение или информацию об особняке Ил-Марш или о семействе Драблоу, поскольку я не мог успокоиться и избавиться от тревожных мыслей, тем более он, как мне казалось, что-то знал. Я решил разговорить его.
— Возможно, я чего-то не понимаю? Может, задержись я там подольше, мне пришлось бы столкнуться с новыми ужасами?
— Этого я вам сказать не могу.
— Но кое-что вы можете мне рассказать.
Он вздохнул и заерзал в кресле, избегая моего взгляда и не сводя глаз с огня. Затем он вытянул ногу и почесал носком ботинка живот собаке.
— Послушайте, мы далеко от того места, я успокоился и хочу все знать. Теперь ничто уже не сможет причинить мне вред.
— Не вам, — проговорил он. — Возможно, не вам.
— Ради Бога, что вы от меня скрываете? Почему вы боитесь мне это рассказать?
— Артур, — сказал он, — завтра или послезавтра вы будете далеко отсюда. И если повезет, вы никогда больше не увидите и не услышите ничего, что было бы связано с этим проклятым местом. Но все остальные останутся здесь. И нам придется с этим жить.
— С чем? С легендами… со слухами? С женщиной в черном, которая появляется здесь время от времени? С чем?
— С тем, что следует за подобными появлениями. Так или иначе. Кризин-Гиффорд живет с этим уже пятьдесят лет. За это время люди сильно изменились. Вы сами убедились в этом — они предпочитают молчать. И особенно те, кто пострадал сильнее всего, — Джером, Кеквик.
Я почувствовал, как мое сердце забилось быстрее. Положив руку на воротник, я немного ослабил его и отодвинул кресло подальше от огня. Теперь, когда решающий момент настал, я уже не был уверен, хочу ли выслушать все, что скажет мистер Дейли.
— Дженнет Хамфри отдала своего ребенка, своего сына, сестре — Элис Драблоу — и ее мужу, так как у нее не было выбора. Первое время она жила очень далеко от них, Драблоу взяли на себя заботу о мальчике, и он не должен был узнать, кто его настоящая мать. Но в конце концов, не в силах терпеть боль разлуки, которая не стихала со временем, а только усиливалась, Дженнет вернулась в Кризин. В родном доме ее не хотели видеть, а ее мужчина — отец ее сына — давно уехал за границу. В городе у нее оставалась небольшая квартира, но совсем не было денег. Дженнет брала на дом шитье и работала компаньонкой у одной леди. Судя по всему, сначала Элис Драблоу не позволяла ей видеться с сыном. Но Дженнет была очень несчастна и пригрозила покончить с собой, тогда сестра смягчилась и уступила ей. Дженнет получила возможность время от времени навещать мальчика, но не могла встречаться с ним наедине и не имела права рассказывать, кто она такая, или упоминать об их семейных связях. Никто и предвидеть не мог, что малыш внешне будет очень похож на нее и внезапно проявятся их родственные чувства. Он все сильнее привязывался к этой женщине, а когда наконец узнал, что Дженнет — его родная мать, проникся к ней глубокой любовью и начал постепенно отдаляться от Элис Драблоу. Насколько я знаю, Дженнет хотела забрать его. Но прежде чем она успела это сделать, случилось несчастье, о котором вы уже знаете. Мальчик… его няня, лошадь и кучер Кеквик…
— Кеквик?
— Да. Отец Кеквика. А также маленькая собачка мальчика. Вы сами убедились, какое это коварное место. Туман неожиданно налетает с моря, и топкие места невозможно определить на глаз.
— Значит, они утонули.
— А Дженнет наблюдала за всем этим. Она была в доме, стояла у окна на втором этаже и ждала их возвращения.
От ужаса у меня перехватило дыхание.
