начали в четырнадцать лет с отделочных работ. За четверть века мы построили и отремонтировали тысячи зданий, мы стали чудовищно богатыми. И чудовищно отдалились друг от друга. Мы чуть не развелись, потому что каждый был занят бизнесом, мы мотались по всему миру и встречались только на Рождество и дни рождения, и потом вдруг оказалось, что мы с этой работой не успеваем завести детей. Мы стали выяснять, кто из нас виноват, почти подрались — мы все-таки горячие люди. А потом Лэйла спросила: если бы начали все с самого начала, с нуля, может, у нас бы все получилось? И мы решили попробовать с самого начала. Правда, с самого нуля не получилось — деньги-то у нас уже были. Мы отдали бизнес нашим коллегам, купили небольшой участок земли здесь, вложили деньги в местную экономику, чтобы нам дали гражданство, и начали все снова. Так что мы весьма богаты, хотя стараемся не пользоваться теми деньгами, что уже заработали. Мы хотим завести детей.
В эту минуту моя мечта рухнула. На самом деле я думал, что мы с Юсей так понравились Лэйле со Змеем, что они захотят нас усыновить. А если они хотят своих, зачем им какие-то сиамские уроды?
— Круто, — сказал я.
— Можно, мы спать пойдем? — спросил я.
— Наверное, мы на катере заночуем, а то в нашей комнате как-то не хочется, — попросил я.
— Спокойной ночи, — сказали мы, закрыли дверь и пошлепали по мокрым доскам пирса к «Ярославцу».
Наверное, Лэйла со Змеем подумали, что мы сильно устали и перенервничали, что боимся спать в комнате, где убили человека, да мало ли... Но это было не так. Мне просто не хотелось думать о том, что эта жизнь уже никогда не станет моей. Не то Юся и взаправду читал мои мысли, не то ему лень было упираться, словом, он ни капельки не мешал мне покинуть гостеприимный дом Монтазио.
Капитаны еще не спали, они стояли на палубе, смотрели на расчистившееся небо и рассуждали о бесконечности. Мы шли нешумно, поэтому прекрасно слышали их разговор — о столбы пирса не плескали волны, океан был спокоен настолько, будто его весь залили ворванью.
— А вот этого мужика с платком, наверное, заколебывает каждые сто лет приходить к скале и фигачить по ней платком, — сказал Глеб.
— Я бы давно притащил динамит и взорвал все к едрене фене.
— Это потому что ты еще молодой. А ему, может, за это деньги платят. Нехилая зарплата, если на сто лет хватает, — лениво ответил Боря. — Я бы точно на такую подписался.
— Кто б сомневался, — по голосу слышно, что Глеб улыбается.
— Не надсмехаться над командованием!
Странно все-таки. Видимо, на нас за этот месяц столько всего свалилось, что мы устали удивляться. Один наш знакомый убил другого, а мы шутим, как ни в чем не бывало.
Ладно, плевать. Все равно я уже решил, как быть. Завтра... тьфу, конечно, уже не завтра, а сегодня... сегодня приедут люди, которые будут заниматься нашим делом. Я покажу им, на что способны предметы. Я распределю все здешние реки так, что они начнут равномерно орошать землю. Я направлю всю нефть, что скопилась под островом, в одно место, и Микронезия станет абсолютно независимой от всех. Я заслужу, чтобы нас оставили здесь, пусть не в семье Змея и Лэйлы, но рядом. Они будут нашими друзьями. А мы будем водить экскурсии по Нан-Мадолу и забудем всю эту суматоху с погонями и прочей ерундой. Мы даже, чего уж там, припрячем здесь какой-нибудь клад, лишь бы команда майора была счастлива. Они нас простят.
Мы останемся. Потому что нас тут воспринимают как нормальных, и им не надо наших суперспособностей. А капитаны с Виксой пускай возвращаются. Их, наверное, заждались уже.
— Эй, на линкоре, — окликнул я. — Мы все еще на довольствии?
Иван Иванович не надеялся, что ему удастся пройти паспортный контроль в аэропорту имени Шарля де Голля. Вся его эскапада с паспортом Змея была чистой воды авантюрой, которая неминуемо обернулась бы крахом в любом европейском государстве, которое хоть когда-то сталкивалось с проблемой мирового терроризма. Но Микронезия — малюсенькое государство- сателлит, здесь даже с преступностью проблем нет, потому что очень мало народу.
Какое-то время он чувствовал себя в безопасности. Появился небольшой запас времени, можно было придумать план. Иван Иванович успел выспаться, поесть, сходить в туалет, ознакомиться с прессой и разглядеть соседей по бизнес-классу. И только когда пролетели Африку и внизу раскинулось Средиземное море, Мезальянц понял, что ситуация в корне поменялась. На него слишком пристально смотрела стюардесса. Так присматривают за опасным соседом: за рецидивистом в камере предварительного заключения, за маньяком в психушке, за хищным зверем на расстоянии выстрела. Так на него могут смотреть только в одном случае: в доме Монтазио обнаружили труп. Что-то слишком быстро. А уж как быстро сообразили, что он на самолете... Нет, это возможно только в одном случае — близнецы выжили. С их чутьем... то есть, конечно, в них-то чутья на копейку, это все клятые предметы... Да, слишком быстро его вычислили. Ну что ж, тоже неплохо — значит, магическая хрень пока не попадет в руки Конторы, а Мезальянц может рассчитывать на вознаграждение. Пацанов точно кто-то ведет, слишком легко они выбираются из аховых ситуаций.
Значит, надо подумать о том, чтобы спастись самому.
План сформировался сам собой, едва в иллюминаторе показалась земля — судя по светящемуся табло, это были Апеннины. То что надо.
Иван Иванович пошел в туалет, но из кабинки прошел не в салон, а к стюардессе.
— Бутылку виски, пожалуйста, — попросил он.
— Вернитесь на свое место, мсье, — спокойно ответила стюардесса. — Мы принесем вам напиток.
Мезальянц улыбнулся и схватил женщину за горло.
— Бутылку виски, мадам, — сказал Иван Иванович, — зажигалку... и найдите способ, как проникнуть в кабину. У меня есть что сказать капитану.
Бывают такие люди: они берутся за дело, которому учились и в котором понимают побольше некоторых спецов, а вот не ладится, хоть плачь. Вроде, все предусматриваешь, все делаешь по правилам, но возникают обстоятельства непреодолимой силы, и все летит коту под хвост.
В это утро адвокату Пабло Эстебану в очередной раз не повезло.
Он вечно брался за такие дела, которые у него в конце концов или отбирали на дорасследование, или отправляли в верховный суд, для работы в котором у Эстебана не хватало квалификации, или... Вообще-то нынешнее дело было третьим в его карьере. Дело о сутенере. Сутенером оказался сам Пабло. Так уж вышло, что он снимал квартиру с девчонками из Марокко, которые прилетели в Мадрид учиться. Квартира была старая и огромная, Эстебан занимал там всего одну комнату, ему, как холостяку, больше и не требовалось. Он искал компаньона или двух, чтобы делить квартплату, а тут целых семь красоток заявились. И весело, и квартплата пропорционально уменьшается. Живи и радуйся, тем более что девчонки прибирали в его комнате и готовили ему ужин.
А потом соседи позвонили в полицию и заявили, что Пабло — сутенер. Это он, который с отличием закончил юридический факультет в Мадриде! Криминальная полиция долго копала под Эстебана, но он был чист. А вот девчонки повод для подозрений давали, и Пабло сам решил разобраться, в чем дело.
В деле оказались замешаны военные, «Чупа-чупс» и королевская семья. Эстебан предвкушал громкий процесс, в результате которого его возьмут партнером в ведущую юридическую контору Испании. Досье с прямыми уликами против злоумышленников, история которых длилась чуть ли не с того времени, как Франко пришел к власти, пухло, дело обрастало фигурантами, свидетелями и трупами.
Пабло здорово кому-то насолил, и ему объявили шах: или Эстебан отдает досье и забывает об этом деле, или его мать, отца и сестер будут находить в разобранном виде по всему миру. Глупо делать карьеру ради семьи, которую казнят из-за этой карьеры. Обидно, потому что Пабло уже вычислил самого главного злодея. Им оказался, как ни странно, дворецкий по фамилии Наварро, в прошлом — один из командиров Пятой колонны.
Адвокат согласился прекратить расследование. Но он поставил условие, что отдаст материалы лично в руки Наварро. Разумеется, за деньги. На самом деле Пабло решил, что с него хватит, забросит юриспруденцию и подастся в рестораторы, тем более что одна подружка предлагала ему долю в кафешке «Московские ночи».
Злодеи назначили встречу ранним утром, на шоссе за городом. Утро выдалось туманное, седое. Эстебан прибыл на место за полчаса до встречи и теперь наблюдал, как туман отрывается от земли и поднимается над дорогой. Через полчаса совсем просветлеет.
Автомобиль Наварро появился со стороны Толедо. Черный лимузин злодея даже не свернул на обочину, как остановился — так и стоял посреди проезжей части. Очевидно, люди Наварро перекрыли шоссе. Да, это был именно он, Пабло не ошибся.
— Молодой человек, вы так же глупы, как и смелы, — сказал старик Наварро. — Вы ведь не думали, что я стану платить за то, что смогу взять бесплатно?
— Конечно, не думал, — сказал Пабло. — Поэтому оригинал досье я оставил в банковской ячейке, и в моем завещании сказано, чтобы содержимое обнародовали через неделю после моей смерти либо исчезновения. Согласитесь, когда я буду мертв, мне станет все равно, что вы сделаете с моей семьей.
— Ты блефуешь, мальчик, — засмеялся Наварро.
— Вот и проверим. Вы можете выкупить копию, а можете забрать силой.
Дворецкий взял телефон и стал громко разговаривать. Он не опасался быть услышанным — вот уже минуту как в воздухе ревели турбины реактивного самолета, пролетающего в облаках. Туман весьма обманчив, определить, где именно летит самолет, трудно, потому что звук раздается отовсюду.
Наварро закрыл левое ухо и направился к
