Он распрямил плечи и выкатил грудь колесом, чтобы лишний раз продемонстрировать свою мужественность.
Синтию не нужно было убеждать. Ее сердце вновь совершило кульбит.
– Я, пожалуй, буду называть тебя Питером.
Он уже начал было мерить шагами комнату, но вдруг резко остановился и как-то странно взглянул на нее:
– Не буду против, если ты станешь обращаться ко мне «Феррама».
И возобновил прерванное занятие.
Он даже ходил, как и подобает принцу. Невозможный человек! Черт побери! Взад-вперед по комнате… Цепь гремела. Он напоминал ягуара. С его природным изяществом ему впору было идти в танцоры.
– Фламенко тебе знакомо? – выпалила она.
Она не знала никаких других испанских танцев.
Он остановился и взглянул на нее, открыв рот. Потом вдруг поджал одну ногу, вытянул вперед голову и крякнул.
– Похоже?
– Фламенко, дурачок. Не фламинго.
– Я пошутил, Синтия, – пробормотал он. – Даже принцы умеют шутить.
Он продолжил свое бесконечное хождение.
Она понимала, в каком он настроении, потому что провела в полном безделье на два дня больше, чем он. И решила сжалиться над ним.
– Послушай, почему бы тебе не принять ванну? А потом «стража» принесет нам обед. Поверь, это хоть как-то поможет убить время.
– Ванну? В этом тазу, которому сто лет в обед?
– О, простите! У нас как раз закончились свежие джакузи с золотыми ободками, ваше высочество. Но зато могу предложить вам на выбор сиреневое и мускусное масло для ванны от Присциллы и Элвиса.
Он возмущенно вздохнул.
– Я предпочитаю продукцию «Диор», но раз уж… так все сложилось, то выбираю мускусное масло.
Какой нарцисс!
– Да, конечно.
– Я так полагаю… – Он смерил ее оценивающим взглядом, сводящим с ума.
– Да, ты правильно догадался, я не стану тереть тебе спину.
– Ай-ай-ай! – погрозив пальцем, сказал он. – Я как раз не это имел в виду.
«О, я не смогу сопротивляться его чарам, если он будет продолжать в таком же духе!»
– Я не присоединюсь к тебе в любом случае.
– Ай-ай-ай! – снова упрекнул он ее.
«Интересно, я сильно покраснела?»
– Я хотел только спросить, разогреты ли банные полотенца.
– Какие банные полотенца?
Он сменил тон и с искренним изумлением спросил:
– Там нет банных полотенец?
– Нет. Наоми боится, что мы убежим, спустившись на полотенцах, поэтому оставила только бумажные, – деловито сообщила Синтия.
– Наоми сошла с ума. Если бы я мог, то даже голым отсюда убежал… из этого сумасшедшего дворца.
– Я ей так и сказала. Ну, в смысле, что принц лишен стыдливости. Я еще добавила, что принц бежал бы голым до Нью-Йорка, если бы от этого зависела судьба его компании.
– А ты сказала, что убежала бы со мной? – с веселым блеском в глазах спросил он ее. – Голая?
– Отстань!
Но она думала совсем о другом.
– У нас гости, – объявил Феррама позже днем.
Он высунулся из бокового окна, пытаясь рассмотреть, что творится перед входом в замок.
– Наверное, это один из рабочих, которых наняла Наоми, – лениво произнесла Синтия.
Она сидела на кровати, покрывая вторым слоем лака ногти на ногах. У нее был выбор: или вернуться к педикюру, или продолжать смотреть на обнаженный торс принца, что она и так делала последние восемь часов. Еще чуть-чуть, и ее гормональная система взорвется.
