притом Орлов продолжал говорить, словно и не отделывал лихих фигур.
– Вам не страшно одной в деревне без мужского плеча?
– А прислуга?
Наверняка боится, что расскажут мужу, подумал Орлов.
– Разве что скучно, – дополнила Полина.
– Позволите развлечь вас в вашем одиночестве? И потом, одно дело – имение, а другое – дорога. По дороге всякое случается.
Дороги в империи всегда были безопасны, но надо же иметь предлог! Да и если Полина живет далеко…
Полина взглянула с интересом, мол, а что именно может быть по пути из одной деревни в другую?
Словно не знала. Впрочем, женское кокетство – оно вечно.
– Путь со мной покажется вам одним мигом, – нахраписто дополнил Александр.
– А если моя деревня рядом?
– Даже если так, за несколько дней доберемся.
– Вы говорили о миге, поручик.
– Пока будет длиться наш миг, в мире может пройти вечность.
– Вы меня заинтриговали, поручик. Прямо обещаете всякие чудеса. Даже время с вами в состоянии идти по-разному.
– А вы попробуйте и убедитесь сами, – убежденно произнес Орлов, на мгновение приблизился к Полине и добавил: – Но самое большое чудо в мире – вы…
– Дядюшка, я хотел бы с вами поговорить.
Отловить князя было не так просто. Как устроитель праздника, он постоянно был в движении. Следил, всего ли достаточно гостям, отдавал распоряжения прислуге, смотрел, все ли идет правильно.
– После бала, Миша.
– Я ненадолго, дядюшка, – проявил некоторую настырность молодой Лопухин.
– Хорошо. Пройдем в мой кабинет. Здесь несколько неудобно, – сдался князь.
Умение добиваться цели он считал фамильной чертой. Все равно Михаил не отстанет, так уж проще выслушать его сейчас. Тем более, по обстоятельствам разговор и в самом деле будет коротким, и ответ можно будет перенести на завтра.
Воспользовавшись паузой в непрерывной суете, старший Лопухин незамедлительно потребовал у слуг трубку. Михаил терпеливо ждал, пока старый камердинер князя принесет заказанный предмет, уже разожженный, распространяющий вокруг себя приятное благовоние дорогого ароматного табака.
– Дядюшка, я хотел бы пойти в александрийские гусары, – после первой же затяжки опекуна вымолвил Михаил.
– Как? – чуть удивился бывший преображенец.
– Вы же сами говорили, что пора мне поступать в службу, – напомнил Михаил.
– Но почему к александрийцам?
– Славный полк, – улыбнулся Михаил.
– Полк или форма? – проницательно улыбнулся опекун.
Его племянник сам толком не мог ответить на этот вопрос. Просто на него произвел впечатление бравый вид гостей, и он очень хотел принадлежать к их лихой компании.
– Пойми, Миша, Лопухины всегда служили в гвардии, – мягко сказал князь. – С нашей фамилией идти в армейский полк даже стыдно, право слово. Мы же с царями в родстве, и вдруг словно простые дворяне…
– Там много знатных людей, – напомнил Михаил.
– Все равно, – покачал головой дядя. – Ладно, не хочешь идти вслед за мной в преображенцы… Понимаю, кавалерия тебе нравится больше. В кавалергарды ты ростом не вышел, но есть и другие полки. Те же лейб-гусары. Красное с синим – тоже весьма неплохие цвета. Да и помимо них… Бывший Цесаревича Константина уланский полк недавно разделен на два полка, оба переведены в гвардию. Уланский и Драгунский. Можешь выбирать любой. Тебя примут в них без всяких проволочек и сомнений. Только скажи, в какой, и я все устрою. Лучше служить поближе ко двору, чем мыкаться с полком по необъятной России.
– Я не хочу при дворе, дядюшка. Я хочу послужить всерьез, – твердо ответил молодой Лопухин.
– А завтра к нам заглянут павлоградцы или ахтырцы, и ты с тем же убеждением захочешь к ним.
– Не захочу.
– Кто знает? – Старший Лопухин почти исчез в облаке табачного дыма. – Пойми, Миша, первое впечатление может оказаться обманчивым. Я ведь отговариваю тебя ради твоего же блага. Ты молод, горяч, а грядущую судьбу надо строить серьезно. Так, чтобы не было обидно за опрометчивые шаги.
Судя по Михаилу, жалеть он отнюдь не собирался. Но на то и молодость, чтобы предаваться минутным порывам, и на то старость, чтобы на все взирать холодным взглядом.
– Давай сделаем так. – Дядя отложил в сторону трубку и внимательно посмотрел на племянника. – Сейчас ты весь под властью впечатления и своих желаний. Но если немного подождать? Остынешь, хладнокровно все взвесишь, и тогда мы возобновим наш разговор. Я все-таки в ответе за тебя перед покойным братом. Передумаешь – и я помогу тебе устроиться в любой из гвардейских полков. Нет – иди в гусары. В крайнем случае, от них можно будет перевестись в гвардию, пусть с понижением в чине. Все равно сумеешь наверстать свое. Но прежде подумай, а не действуй под влиянием мгновения. Договорились?
Мягкая поначалу речь к концу звучала твердо, давая понять, что решения своего старый князь менять не станет.
Хотя отказа ведь тоже не было. Лишь совет подумать. И даже без какого-нибудь определенного срока. Так что мешает повторить просьбу, ладно, не завтра, но через день? А пока узнать у гусар, где находится в данный момент их знаменитый шеф, да и сборы тоже потребуют какого-то времени…
Зато в награду за все усилия можно будет надеть на себя эффектную форму, а потом ловить на себе жадные девичьи взгляды.
Почему-то о произведенном на прекрасный пол впечатлении думалось намного больше, чем о грядущих сражениях и славе.
Или это виноват бал?
Бал продолжался. Ни о каком разъезде по домам для большинства гостей не могло идти речи. Если еще самые ближайшие соседи имели подобную возможность, то для остальных это означало бы долгую и нудную ночную дорогу. Признаться, вещь несносную после праздничного веселья.
Поместье было весьма обширным, и комнат должно было хватить на всех приглашенных. Если уж звать гостей, так надо обеспечить им не только веселье, но и ночной покой по окончанию действа.
К покою пока никто не стремился. Часть стариков засела за карты. Пожилые и просто старые дамы судачили, обсуждая остальных участников бала или же делясь хозяйственными секретами. А молодежь… Молодежь танцевала.
От количества людей в зале, от стремительных движений мазурки было жарко. Да и лето все-таки. Хотя август ближе к его концу, чем к началу.
– Как тут душно, поручик! – Полина успела переодеться, но после первого же танца вновь раскраснелась и напрасно обмахивалась веером.
Говорят, еще в екатерининские годы им можно было не просто обмахиваться, но и безмолвно разговаривать. Однако молодежь уже не знала этого языка, и оставалось полагаться на собственную интуицию да желания.
– Давайте выйдем в сад, – предложил Орлов.
Ему тоже было жарко. Чуть ли не как под Фридландом. Наверное, есть смысл приезжать на подобные праздники, как и положено, в вицмундире. Но в сельской местности господствовала свобода нравов, и гусары перед поездкой дружно решили не изменять присвоенной полку форме.
– Вы предлагаете отсюда сбежать? – с улыбкой осведомилась Полина. – И это говорит гусар?
– Не сбежать, а совершить хитроумный маневр, – качнул головой Александр. – И потом, когда остальные обессилят, появиться здесь бодрыми и готовыми на новые подвиги.
– А вы коварный, поручик! – сообщила Полина, покорно следуя за своим кавалером.
