его покалечит, по всему телу разлилась паника, и он не мог унять дрожь.
— Очень мило.
Она погладила внутреннюю сторону его ноги, проведя ногтями по ляжке. Член был в полной готовности, будто знал, что она выпрямилась, чтобы на него поглядеть.
— Тем лучше, — пробормотала она.
Она появилась, как неожиданный порыв ветерка, возле его головы, стоя на коленях на матрасе. В вырез халата были видны полумесяцы грудей. В ответ на его жадный взгляд она распахнула халат, чтобы он видел все. Груди у нее были как твердые сочные яблоки, а розовые соски манили к себе, и рот наполнился слюной.
Она качнулась, ее ладони сомкнулись на его запястьях и защелкнули наручники. Скрестив ему запястья, она сцепила браслеты между собой, избегая прикосновения к его пальцам. По его мышцам пробежала сильная дрожь, когда Лисса откинула ключом прядь волос с его лба.
— Ты должен еще сильнее растянуться. Потянись к краю кровати, докуда достанешь.
— Иди ко мне.
— Подчиняйся, может, и приду.
Ее голос был как неживой.
Ему очень хотелось призвать ее к себе, подчинить своему желанию, но он прекрасно помнил ее слова:
Он не был уверен, что это правда, но остатки здравого смысла говорили ему, что в данный момент правду лучше не искать. Поэтому он потянулся так далеко, как смог, чувствуя, как грудные мышцы скользят по ребрам, туго натягиваясь на животе. Глаза Лиссы явно наслаждались тем, что видели.
Его спина выгнулась сильнее, потому что Лисса отодвинулась, чтобы привязать наручники цепочкой к кровати. Придерживая браслеты на его запястьях, она потянула резким, решительным движением, так что он едва не вскрикнул, и вытянула его тело еще на несколько дюймов. Он чувствовал растяжку во всех суставах, а она одной рукой его держала, а другой все сильнее натягивала цепи.
Она сделала его совершенно беспомощным. Комната становилась все меньше, с него ручьями тек пот. Теперь, с разведенными ляжками, его гениталии ничто не защищало. Член стоял высоко и неподвижно, привлекая к себе особое внимание.
— Когда вы смотрите на меня, вы сильнее увлажняетесь, миледи? — Борясь с паникой, резко спросил он, наблюдая за ее взглядом, который возбужденно блуждал по нему.
— Да, Джейкоб. Хочешь попробовать?
— Хочу. Если леди соизволит.
— Ты научился хорошему поведению. Придется в будущем почаще тебя воспитывать.
Однако вместо того чтобы удовлетворить его желание, она села на кровать, распахнула полы халата и разгладила их. И так она сидела, с черными волосами, падающими на молочно-белые плечи, околдовывая его, дразня своей недоступной близостью.
— Мое лоно — горячие мокрые ножны, но они малы и туги, мой учтивый рыцарь. А ты щедро оснащен.
— Что же, миледи, может, вы разрешите мне сделать ваши шелковые стены еще глаже с помощью языка, чтобы легче пошло? — Он сглотнул. — Ну дай же мне трахнуть тебя, Лисса! Дай доставить тебе удовольствие!
Его пальцы сжались в кулаки, он собрался, ожидая того, что могло последовать. Он был готов ее защищать. Заботиться о ней. Но не представлял, что окажется в ее полной власти.
— Не сейчас. Тебя надо еще проверить на послушание. Ты опять говоришь без разрешения. И я советую тебе дважды подумать, прежде чем обращаться ко мне так фамильярно.
Она расстелила полы халата как занавеску над коленями, оседлав его предплечья.
— Если ты не будешь неподвижен, я остановлюсь, слезу с кровати и оставлю тебя на час в наказание, прежде чем мы начнем сначала.
Она передвигалась на коленях так изящно, как цапля по мелководью. Глядя, как край халата поднимается над ним по мере ее продвижения к его голове, он чувствовал волну жара. Наконец халат прошелся по его лицу, погрузив Джейкоба в темноту. Мягкий материал задел его челюсть, обрисовал плечи и бицепсы при движении Лиссы вдоль его поднятых рук, как дикая кошка, скользящая по упавшему дереву. Когда она оседлала его голову, ее бедра сжали его виски.
Все мысли рассеялись. Может быть, она сделает то, чем угрожала. Может, нет. Решать все равно ей. А он постарается сделать так, чтобы ей было чертовски трудно это сделать.
Он подался вверх и начал лизать, войдя второй раз за эту ночь в сладкое соприкосновение с ее нежными половыми губами. Он не спешил, не пытался сразу выпить ее соки, не хотел ее куснуть или ущипнуть. Он дразнил, гладил, заставил ее колебаться. В самом деле, что она станет делать с его непокорностью?
В этом положении его подбородок и нижняя губа имели наилучший доступ к ее клитору, и он потерся о него, чтобы уколоть ее жесткими волосками подстриженной бороды, когда он погрузил язык глубже, напрягая шею. Она задрожала. Он с усилием целовал ее губы, упершись носом в маленький складчатый задний проход.
Она уперлась в его грудь, чтобы не упасть. Отпечаток ее пальцев ожег кожу, как свежая татуировка. Лисса принялась двигаться, тереться о его рот, мокрый жар ее тела увлажнял ее движения, так что Джейкоб чувствовал, как становятся влажными его щеки, рот и подбородок. Он упивался вкусом этой влаги. Он продал бы душу за то, чтобы хотя бы один раз взять Лиссу в этой тихой магической полутьме спальни.
Она снова стала опускаться к его ногам. Повернув голову, он слегка куснул ее за внутреннюю часть ноги, пытаясь удержать, но она продолжала движение, и подол халата прошелестел по лицу, оставив ее запах. Перешагнув через его плечи, она опустилась на кровать. Когда халат сполз с его лица, она добралась до его бедер. Лисса обернулась и на какое-то мгновение подала ему надежду, что сейчас сядет на него, окажет ему эту милость.
Вместо этого она уселась ему на живот и развязала халат, уронив его с плеч и стянув, так что она сидела на Джейкобе совершенно голая. Он окинул ее взглядом. Его дама сердца. Его госпожа. Он сделает все, что она захочет, только бы она его приняла.
Как все урожденные вампиры, она была совершенна. Ни пятнышка на бледной коже, никаких воспоминаний детства в виде шрамов. Теперь Джейкоб видел то, что уже знал, отведав ее нежной киски, — что у нее нет шелковистых черных волос между ног.
Пока он смотрел, она засунула себе между ног руку, стимулируя себе клитор. Снова начав двигать задом, она терлась о его живот. При каждом движении она ягодицами касалась о его члена, словно танцуя волнообразный танец.
У него пересохло в горле, когда она выгнулась назад гибким движением, чтобы провести влажными пальцами по внутренней стороне его правой ноги и левой ноги, спиной отогнув его член под тем же углом, под каким отклонилось тело. Провела ладонями по внешней стороне его икр, потом по ляжкам, помечая его своим запахом. В этом положении, если игнорировать ноющую шею, он мог посмотреть вниз вдоль своего тела — на ее неприкрытую киску во всей красе.
Она продолжала раскачиваться на нем тем же повторяющимся, медленно перекатывающимся движением. Он застонал, когда из нее снова брызнули соки. Продолжая выгибаться, она снова рукой стала массировать себе клитор.
Ее бледное лицо пылало. Закинув руки за спину, она схватила его член. Используя свою росу, чтобы смочить его ствол, она прижалась к нему задом и стала тереться. Медленно, вверх-вниз.
— А ты знаешь, когда кошки трутся о тебя мордой, то помечают тебя своим запахом? — спросила она.
Он не знал, так же, как то, сколько стоит газета или кто сейчас президент. Он был загипнотизирован скольжением ее тела, ощущением ее зада, обжимающего его член, скользящего вверх и вниз. Ее торс изогнулся, маленькие груди трепетали, блестящие волосы разметались по плечам.
