гораздо более тесными, чем у людей-любовников, но гораздо менее равными. Я тебе обещаю.
Черт возьми! Контролировать свои мысли — все равно, что пытаться поймать мышей, разбежавшихся из клетки: не знаешь, какую ловить. Впрочем, и прутья у клетки куда-то делись. Даже если чудом и схватишь мышку, сажать ее некуда.
Лисса молча наблюдала за смятением Джейкоба, а у того внезапно потемнело в глазах и перехватило дыхание.
— Джейкоб, — ее рука легла на его плечо. — Дышите глубже, сэр Бродяга. Тише, успокойся. — Ее пальцы сильно сжали его руку. — Ш-ш-ш...
— Я не могу... справиться с этим.
— Не с чем тут справляться. Не с чем. Просто тебе нужно это понять. — она легонько поглаживала его, и Джейкоб расслабился. — Это вроде... ты веришь в Бога так, как в него верят христиане? Они ведь говорят, что Он все время видит твои мысли.
— На самом деле никто в это не верит, — усмехнулся Джейкоб. — Никто не думает, что Бог сутки напролет развлекается тем, что подслушивает, что ты собираешься съесть на завтрак, или смотрит с тобой повторы ситкомов в два часа ночи.
— И я не буду, — сказала она с улыбкой. И взяла его лицо в ладони; прозрачные зеленые глаза в упор глядели на него. — Да, я могла бы знать все твои мысли, если бы хотела, но главная цель телепатии — общаться на расстоянии.
Ее это голос или его? Его, но она может услышать его, если захочет.
— Я могу подслушивать, — тихо сказала она. — Но большую часть времени ты и не заметишь меня. Я никогда не утверждала, что мне легко прислуживать. Если ты проклянешь меня, я услышу, но пока ты обращаешься со мной уважительно, я оставлю тебе иллюзию неприкосновенности твоих мыслей и привычный спектр человеческих эмоций. Конечно, время от времени ты будешь замечать мое присутствие, но, как Томас тебе наверняка говорил, со временем ты гораздо меньше станешь обращать на это внимание.
Да, слабея, Томас говорил ему такое, в чем человек признается только на смертном одре: об ошеломляющем чувстве утраты, когда она разорвала их мысленную связь, и он больше не мог ощущать ее присутствия. Это так мучительно, словно лишаешься руки или ноги, жаловался Томас.
Глаза Лиссы потемнели от боли, и Джейкоб попытался подумать о чем-нибудь другом, все равно о чем...
— Госпожа...
— Нет, — она покачала головой и отодвинулась от него. — Об этом можешь не беспокоиться, Джейкоб. Я никогда не дам тебе третью метку.
Сначала ему показалось, что он ослышался. Она направилась к выходу, а он догнал ее и схватил за руку.
— О чем вы? Почему? Я вам чем-то не угодил?
Она мягко высвободилась.
— Вторая метка не гарантирует получение третьей, и она не обязательна — с учетом того, какая служба мне нужна от тебя.
— Госпожа...
— Джейкоб! — крикнула она, и он замолчал. Лисса видела гнев в его глазах, уязвленное самолюбие.
Лисса оставила его мысли, не желая слушать то, что разжигало в ней злость. А злилась она на свою же самонадеянность. И на желание сделать то, чего хочет он.
Внезапно по спине пробежала струя ледяного воздуха, волоски на шее встали дыбом, и Лисса замерла, словно гончая, пристально вглядываясь в полумрак и стараясь уловить запах опасности. Пахло чужаком. В висках вспыхнула боль, такая сильная, что Лисса едва не вскрикнула.
— Госпожа, — Джейкоб держал ее под руку осторожно, но крепко. — Мне надо бы подогнать машину. Вам нужно лекарство?
— Нет, — Лисса моргнула, прогоняя пелену с глаз, и заставила себя выпрямиться. — Но нам надо уходить.
Он кивнул, обхватил ее рукой, прижимая к себе, так что они могли пройти по моллу, смешавшись с другими парочками, чей смех больно отдавался в ушах Лисы, тошнота усилилась.
Где же ты? Кто ты? Лисса кожей ощущала враждебное присутствие. Ее явно кто-то поджидает, но не здесь, не в многолюдном молле... Кто-то прячется в темноте, чувствуя слабость Лиссы и наслаждаясь ею. Нет, она не доставит ему такое удовольствие. И Лисса, собравшись силами, отпустила руку Джейкоба и твердым шагом вышла к парковке. Теперь она знала, кто ее ждет...
— Покажись, Карнал. Если только не собираешься выпрыгнуть из тьмы с криком «Бу!», как малютка- привидение.
Джейкоб застыл на месте, и она мысленно подтолкнула его.
Вышедший из тени вампир был так же высок, как Джейкоб, может, даже выше. Разумеется, он был прекрасен: жертва, завороженная красотой хищника, сама шла навстречу смерти. Длинные волнистые волосы смягчали жестокое выражение лица, а взгляд холодных серых глаз был острым и безжалостным, словно ледяной клинок.
Вампир равнодушно скользнул взглядом по Джейкобу, едва заметив его, и впился глазами в Лиссу.
Госпожа выступила вперед, и Джейкоб, возмутившись, хотел было отодвинуть ее и закрыть собой. Но тут ее голос снова ворвался в его сознание. Это ощущение было для него еще слишком непривычным, и потому он потерял драгоценные секунды, сосредотачиваясь, чтобы вникнуть в смысл ее слов.
Пока она давала краткие инструкции, взгляд Карнала ласкал ее лицо и тело, подолгу задерживаясь на губах и груди, и Джейкоб едва сдержался, чтобы не двинуть наглецу в зубы. Он пытался сохранять спокойствие, беря пример с госпожи, но видел: то, как Лисса держится, означает, что она не ждет от этой встречи ничего хорошего. Джейкобу это совсем не нравилось.
— Ты изменилась, Лисса, — у вампира оказался низкий, приятный голос. — Я пришел к тебе домой, собираясь оставить визитную карточку, но не нашел слуги, который встретил бы меня. Я решил прогуляться где-нибудь поблизости до твоего возвращения и, по счастью, оказался недалеко отсюда, — тут он усмехнулся, — и учуял чудесный аромат. Аромат Лиссы. Странно, что ты оставила столь явный сигнал, пусть и на своей собственной территории. Твоя мощнейшая магия принуждения растревожила изрядное количество ночных тварей.
— Я не беспокоюсь о своих врагах, Карнал. Они гораздо более самоуверенны, чем им следовало бы быть.
Карнал слегка поклонился, его черные волосы упали на лицо.
— Надеюсь, ради твоего счастья и Долгой жизни, что это так и есть. В наши дни много таких, кто противостоит Совету и его про-человеческим законам. Свергнуть королеву вампиров, которая помогала их принять... Это была бы для них славная победа! Вестник грядущих перемен...
— Эра кровопролития. Похоже, кое-кто этого жаждет.
— Кровь — ничто, Лисса. Твоими врагами движет жажда власти. Разве Рекс не повторял это? Ты забыла его слова?
Лисса и бровью не повела. Зато когда заговорила, ее голос был ледяным и злым, и Джейкоб понял, что перчатка брошена.
— Кажется, ты забыл правила этикета. Мы не получали официального письма от тебя или твоего слуги. Ты должен заявлять о своем присутствии
