Я натянула на себя одеяло, а вскоре Лука ушел в ванную и включил душ: я услышала шум воды. Вскочив с кровати и прошлепав босыми ногами по полу, я схватила оставленный на столе сотовый и нашла свои снимки. Наверху стоял номер 319. Я стала листать назад: фотки, фотки, фотки. Здесь были дурочки, попавшие в сети Луки, – разных возрастов и мастей – полуголые, обнаженные, с распахнутыми ногами или стыдливо прикрывающие грудь. Блондинки с нежной прозрачной кожей, жгучие брюнетки, огненные рыжухи и наивно-строгие шатенки. На всех их лицах была запечатлена богатая гамма чувств – от откровенного сладострастия до деланной наивности. И только моя физия была недовольно-сердитой. Я стерла фотки, и тут в проеме двери обрисовался он.
– Это что? – ткнула я пальцем в мобильный. – Коллекционер бабочек?
На лице Луки мелькнула растерянность, но потом он быстро овладел собой.
– Это мобильный брата. Я случайно взял его с собой.
– Ага! Случайно. В общем, собирай свои манатки и мотай отсюда в два счета. Понял?
Он вскинул вверх руки.
– Ладно! Сдаюсь. Прости. Я думал: мы с тобой проведем вместе пару деньков.
– Плохо думал. У меня другие планы, и поэтому убирайся.
– Может, передумаешь?
Я покачала головой.
– Ни за что!
Лука, ворча, быстро оделся и вышел, хлопнув дверью. А я лежала, уставившись в потолок. Это называется: нашла приключение на свою задницу! И почему я решила, что быстрый секс с первым попавшимся итальяшкой поможет мне отвлечься и заставит забыть о своих проблемах?
Я, закутавшись простыней, вышла на балкон. Ночной Рим был передо мной – ожерелье слабых огней и мост Бернини с застывшими ангелами… Воздух был наполнен густой ультрамариновой темнотой… легкий ветерок слегка трепал мои волосы и обдувал все тело. Было немного душно, но вполне терпимо. Я вздохнула и набрала Муськин номер: надо было спасать ее из лап итальянского донжуана. Номер подруги был заблокирован. Развлекается, решила я и, вернувшись в кровать, попробовала заснуть. Но это оказалось не таким уж простым делом. Несмотря на впечатления и усталость от первого дня – сон не шел. И уснула я уже часов в пять, натянув на голову простыню, я думала, так сон придет быстрее.
Проснулась я от звонка сотового. Звонила Муська!
– Привет! Все спишь? – Звонкий голос подруги прогнал остатки сна.
– Уже нет.
– Третий раз звоню. Решила, что наслаждаешься секс-подвигами своего мачо. А мы уже сидим и завтракаем в кафе около миленького фонтанчика.
– Мы расстались, не успев толком ничем насладиться.
– Поссорились?
– Разбежались… – Я взяла в руки зажигалку и стала машинально вертеть колесико, высекая огонь.
– И чего?
– Ничего. Тебя твой Анжело фоткал вчера в обнаженном виде?
– И вчера и сегодня. Он сказал, что у меня божественная фигура и он хочет все время любоваться ею. Наговорил комплиментов – я в жизни столько не слышала. Да и откуда? – вздохнула Муська.
– Тогда бы уж женился, – хмыкнула я. – И эта божественная фигура маячила бы перед ним и день и ночь. А если серьезно: эти итальянские ловеласы фоткают своих подружек и потом хвалятся друг перед другом их количеством.
– Это правда?
– Увы! Сама убедилась вчера в этом: влезла в сотовый Луки. А там девицы всех цветов и размеров. Так что делай выводы сама. Ты у нас девочка умная и самостоятельная.
Раздался какой-то шум, крик и протяжный вопль.
– Муська! – заорала я. – Ты где? Муська, тебя что, избивают? Ты меня слышишь?!
– Не ори! – услышала я голос подруги. – Просто я как бы нечаянно его сотовый смахнула в фонтанчик, и сейчас он орет и размахивает руками. Все, нет там моих фоток, – хихикнула Муська.
– Он тебя не взгреет?
– Пусть только попробует! Я уже ухожу от него. Ты где?
– Давай около Колизея встретимся, что ли. Так мы не разминемся!
– Лучше на площади Испании. Посмотри по карте и сразу найдешь ее. Жди меня на нижних ступеньках лестницы. Идет? Через полчаса.
– Уговорила.
По дороге к площади Испании я купила кофе и мороженое. Российский кофе и в сравнение не идет с римским. Это было чисто физическое наслаждение. Мороженое тоже оказалось обалденным. Я шла и любовалась городом, пытаясь запомнить каждую попадавшуюся мне деталь.
Я опоздала на пять минут. Муська уже сидела на нижних ступеньках, подперев щеку рукой, улыбалась.
Я подошла к ней с другой стороны так, что она не могла меня видеть, и положила руку на плечо.
– Утро доброе, Маруся блаженная, видела бы ты себя со стороны. Сидишь, улыбаешься. Как не от мира сего.
– А разве этот мир – сей? – Муська обвела рукой площадь. – Да я такой красоты в жизнь не видела. Посмотри только! Кра-со-ти-ща! Ксаня! Глаза разуй, как ты любишь говорить!
– Уже разула, – проворчала я, усаживаясь рядом с ней. Площадь действительно напоминала декорации из какой-нибудь старинной оперы. В ней все было ярким, театральным. Лестница, взлетавшая вверх прямо к собору – легкому, изящному, домашнему… Бесконечная лестница, взмывающая в небо, на которой, словно птицы на жердочке, сидели люди. Пятна ярко-розовых цветов разбавляли эту картину. Я лишний раз убедилась, насколько в Риме старина вплетена в сегодняшний день… Площадь обрамляли трех– и четырехэтажные дома. Нижние этажи были отданы бутикам и магазинам, а на верхних жили люди, каждое утро видевшие эту площадь и эту красоту как само собой разумеющееся. Я заметила, что здесь было очень много японцев. Мы сидели, а вокруг бегали торопливые япошки с фотоаппаратами, детьми и многочисленными пакетами с драгоценными покупками.
Вокруг нас кипела, обмывала и захлестывала с головой людская волна…
– И куда мы теперь?
– Смотрим на карту и ориентируемся.
После недолгого изучения карты мы поняли, что где-то неподалеку в переулке находится самое знаменитое кафе Рима – «Эль Греко», и решили двинуть туда – выпить по чашке кофе. Мы сели за столик на бархатный красный диван; напротив висел роскошный пейзаж, мы только-только удобно расположились и заказали по чашке кофе, как у меня завибрировал сотовый. Я посмотрела на экран – номер был подавлен. Не ожидая от этого звонка ничего хорошего, я сказала:
– Алло! – Почему-то я думала, что меня разыскал Володя. Но я ошиблась. Это был синьор Парчелли! Он хорошо говорил по-английски и сносно по-русски. Он поинтересовался, зачем я звонила.
Я представилась и сказала, что мне нужно обязательно встретиться с ним.
Голос Парчелли был по-старчески скрипучим. Как древний пергамент или высушенные осенние листья.
– Хорошо, – выдавил Парчелли после недолгой паузы.
Я невольно подтянулась – я ждала этого момента и была готова сию минуту, нет – секунду, сорваться с места и ехать к нему. Но вместо этого я, стиснув зубы, спросила:
– Когда и во сколько?
Голос пропал. Я уже подумала, что ветер унес эти сухие листья и они растворились в осенней ночи, как около моего уха прошелестело:
– Сегодня. В семь.
– А пораньше? – вырвалось у меня.
Голос снова пропал. Я терпеливо ждала.
– Завтра в пять. – И он дал отбой.
Я повернулась к Муське:
