Спустившись по лестнице, я вышла на улицу, щурясь от яркого солнца. Интересно, что подумал Дремин, когда я так и не явилась в кафе? Что я просто сделала от него ноги? А если он с ними заодно? От этих мыслей заломило в затылке. Но сбрасывать со счетов эту версию я не могла. Как ни крути – я не доверяла ему с самого начала, учитывая странные обстоятельства, при которых мы встретились. И если честно, то ему ничего не стоило прийти раньше назначенного времени и убить Матео, а потом выйти на улицу, снова зайти и столкнуться со мной в холле. Я потерла переносицу. Да, я ему не доверяла, но это не мешало мне страстно желать его увидеть… Беда только, что мой сотовый с его номером телефона, и записные книжки, и кошелек с деньгами, и банковская карточка – все осталось в руках бандитов, и теперь я не смогу позвонить Дремину никогда… В эту минуту даже мысль о только что закончившемся ужасе не смогла заслонить моего отчаяния, что у меня ничего не осталось – ни номера телефона, ни адреса. Хотя адрес он мне свой вряд ли бы дал – но телефон… Я застонала, сжав руки в кулаки. Проходивший мимо мальчишка шарахнулся от меня. Я прибавила шаг и позвала его.
– Простите… – начала я по-английски.
Он заржал и показал мне фак.
Я невольно покраснела.
– Ах ты! – и выдала ему ругательства по-итальянски, которым научил нас с Мусей Анжело. В его глазах мелькнуло что-то похожее на уважение.
– Придурок! – выругалась я уже по-русски.
Я была очень слаба и поэтому шла и поминутно останавливалась – кружилась голова. Череда невзрачных домов сменилась яркой нарядной улицей. Я наткнулась глазами на кафе и сглотнула слюну: только сейчас я ощутила приступ голода. Запахи, как назло, дразнили меня и искушали. Я направилась к кафе, но только за несколько метров остановилась: я вспомнила, что у меня нет ни цента. С отчаянием и надеждой я пошарила в карманах: может, завалялось несколько евро – на чашку горячего аппетитного кофе, но мои надежды оказались тщетными – увы! – в карманах ничего не было. Я сглотнула слюну. Потом вдруг решила – была не была, зайти в кафе и просто посидеть и взбодриться от запаха кофе. Я зашла и села за свободный столик. Ко мне подскочил официант с меню. Я взяла его в руки и положила на стол. Открыла и сделала вид, что изучаю. От одних названий кружилась голова.
Я поймала себя на том, что вожу пальцем и говорю вслух названия блюд. Я усмехнулась – наверное, со стороны я выглядела круглой идиоткой… И вообще. Вот сейчас меня попросят выйти из кафе, и куда я пойду? Куда? Весь ужас моего положения стал постепенно доходить до меня и стекать ледяной струйкой по позвоночнику. Идти мне было абсолютно некуда. Если только в посольство. Но где это посольство и есть ли оно в Неаполе? А может, это не Неаполь? Я испуганно посмотрела по сторонам. Как же эта мысль раньше не пришла мне в голову? Очевидно, мои мозги полностью отбиты этими бандитами. Интересно: куда они меня завезли? Я поерзала на стуле и обратилась к своим соседям справа, уминавшим огромную пиццу.
– Простите… – от моего английского они переглянулись.
– Ноу, – энергично сказала полноватая блондинка с белой шляпой на голове. – Ноу инглиш. – Слушай, – обратилась она к своему спутнику – худощавому парню в синей футболке. – Что она говорит – ты понимаешь?
В этот момент я была так рада своим соотечественникам, что чуть не бросилась к ним на шею. «Говорят же, русских везде понаехало, в каждой дырке затычки, но, господи, как же я этому рада!»
– Извините, – начала я, невольно ощутив прилив сил. – Можно сесть к вам за столик. Я сейчас одна… а вы мои соотечественники…
Я спросила их, где я оказалась, и мне ответили, что в небольшом городке недалеко от Неаполя. Худощавого мужчину звали Борисом – его жена была Ната, Натэллочка. Она тараторила без умолку, изредка давая вставить слово мужу. Но он не сопротивлялся словесному напору жены. А только согласно кивал головой и поглаживал небольшую бородку. Супруги приехали в Италию искупаться и сделать шопинг, ну и культурную программу выполнить. Неаполь им понравился не особо: грязно и шумно. А вот Верона и Сиена привели их в восторг. Попутно я узнала, что Натэлла является активным блогером какой-то женской социальной сети и уже предвкушает, как она выложит на своей страничке фотки и рецепт итальянского мясного пирога. Я сочувственно кивала, думая, как бы обрисовать свое безвыходное положение. Но так, чтобы меня не приняли за аферистку. Когда же я, волнуясь и смущаясь, рассказала о нападении на меня итальянских бандитов, то из груди обоих супругов вырвался сочувствующий возглас. Натэлла призвала меня немедленно связаться с российским посольством и все изложить в письменном виде. Борис рекомендовал «обратиться к итальянским полицейским».
– И где же я их найду?! – уныло сказала я.
И здесь как бы в опровержение моих слов в поле моего зрения попали двое полицейских, не спеша фланирующих по улице.
– Ну вот, – посмотрел на меня Борис. – Апеннинские стражи порядка.
– Здесь, на юге, мафия процветает, – нашлась я. – Я думаю, они все повязаны друг с другом. И вряд ли моя выходка пройдет безнаказанно. Меня снова куда-нибудь упекут. Что я там вытерпела… – И для большей убедительности я передернула плечами. Кажется, мои аргументы произвели впечатление на моих новых знакомых.
– Ладно… не надо… – нерешительно сказала Натэлла. – А то правда… мафия здесь…
Супруги Дружниковы накормили меня обедом. Сердобольная Натэлла заказала мне огромную пиццу, пасту с ветчиной и кофе капучино. На прощанье Дружниковы дали мне 200 евро. Я записала их адрес и обещала выслать деньги при первой же возможности. Этой суммы мне должно было хватить на день-два. Потом я собиралась связаться с Муськой и попросить денег в долг у нее. Муська не откажет; вопрос был только в том – сколько было в данный момент денег у самой Муськи. Еще проблема с паспортом… здесь я уже совсем приуныла – без похода в посольство не обойтись. И еще неизвестно: как там, в посольстве, отнесутся к моему рассказу: не сочтут ли его выдумкой от начала и до конца. Подумают, что я ночная бабочка, приехавшая на заработки в славную Италию, и поэтому влипла в криминальную историю. Так сказать, по своей вине. И что? Как я докажу обратное? Смогу ли я быть убедительной? И все это – время, время… А мне нужно быть уже на пути в Челябинск. Но я еще прохлаждаюсь здесь, и непонятно, когда я утрясу все свои проблемы. И где, интересно, сейчас Дремин?
А что, если он – главный виновник моего похищения? Я заерзала на сиденье. Как ни крути – он мой конкурент и таким способом решил вывести меня из игры, а сам тем временем рванет в Челябинск и займется самолично розысками фирмы.
Просто так и на всякий случай я решила зайти в Неаполе в то кафе, где мы сидели в последний раз. Возможно, это была чистой воды ностальгия. А может быть, я думала, что Дремин сидит и ждет меня там. Каждый день приходит и ждет. Вот такая я была сентиментальная идиотка, которая к тому же отчаянно влюбилась… Я вспомнила ту ночь, собственное сухое горячее тело и горячие губы; я вспомнила, как я была отчаянно влюблена в Дремина, и поэтому не могла думать о нем плохо. Как ни старалась.
Я села в автобус и доехала до Неаполя. В полном раздрае я подошла к кафе «Санта Лючия». Высокий черноволосый официант узнал меня и улыбнулся.
– Одну минут! – медленно сказал он по-английски, подняв вверх указательный палец. – Одну минут!
Я плюхнулась на первый попавшийся стул. Судя по всему, он собирался что-то передать мне. Какую-то информацию, такие мысли зароились, забурлили в моей голове, как пузырьки шампанского. Дремин просил что-то передать мне. И сейчас я узна?ю что – адрес, телефон, трогательную записку с напоминанием, чтобы я никогда не забывала его, и с надеждой на новую встречу.
Официант уже подходил ко мне… с моим чемоданом в руках. Мое сердце подпрыгнуло и тут же упало… Это было, конечно, спасение: в чемодане лежало немного денег. Как раз на билет до Москвы. И там же лежал мой загранпаспорт. Таким образом, мне не надо уже обращаться в посольство и бояться, что мне не поверят или будут тянуть с выдачей документов. Я теперь была свободным человеком и могла поехать куда хотела. По логике, я должна была бы радоваться этому, но вместо ожидаемого всплеска эмоций я лишь выдохнула короткое:
– Все?
Официант посмотрел на меня с легким удивлением. Или мне так показалось.
– Йес!
