– Что, мистер Батлер? Как вы можете так говорить? Я сейчас же выезжаю… Назовите адрес!
Ретт еще раз вздохнул и положил трубку. Администратор смотрел на Ретта Батлера тревожным взглядом.
– Что такое мистер? О чем это вы говорили?
Ретт скривился.
– Один из этих парней соблазнил дочь моего друга…
– А-а-а… – разочарованно протянул администратор. – Так поднимитесь наверх и дайте ему в морду!
– Что я и собираюсь проделать! – крикнул Ретт. Он побежал по направлению к лифту.
Целая вечность прошла, пока кабина спустилась вниз. Ретт, конечно, мог подняться на третий этаж и пешком, но он чувствовал, что сердце стало понемногу сдавать. Все-таки сказывалась гонка и волнения последних часов.
Ретт вошел в кабину и нажал нужную кнопку. Лифт был тяжел и двигался ужасно медленно. Кабина все время потрескивала, как будто была готова развалиться на части.
Батлер достал револьвер, задумчиво посмотрел на него и снова положил в карман.
Лифт остановился. Ретт осторожно выглянул из кабины. Коридор был пуст.
Недалеко в нише стоял столик и стул, на котором восседал молодой человек в расшитой золотом ливрее. Батлер сразу его не заметил. Молодой человек не внушил Ретту симпатии, в юноше было что-то неопределенное, когда трудно сказать, где кончается беспечность и начинается нахальство.
– Где находятся номера триста восемь и триста десять? – спросил Ретт.
Как Батлер и ожидал, юнец лишь лениво согнул палец, указав вдоль коридора.
– Вторая и третья двери…
– По какой стороне?
– Слева… Только придется еще свернуть за угол…
Вот и все! И никакого «сэр», никакой попытки хотя бы привстать со стула. Батлер подавил в себе желание проучить юнца и двинулся вперед по коридору.
Прежде чем завернуть за угол, он оглянулся на дежурного по этажу. Как он и ожидал, молокосос опустил голову на руки и захрапел.
Батлер подошел к двери триста восьмого номера. Рядом был триста десятый.
«Непредвиденная заминка! – подумал Ретт. – Откуда начать?»
Он прислушался. Из номера триста восемь не доносилось ни звука. Напротив, за дверьми триста десятого кто-то ходил, слышны были приглушенные голоса.
«Они здесь!» – возликовал Ретт, но тут же осекся.
Радоваться было рано, нужно было еще забрать деньги.
На мгновение Батлер пожалел, что решил действовать в одиночку, но потом вытащил револьвер и решительно повернул ручку, одновременно толкая дверь плечом.
Она поддалась, и Батлер влетел в комнату, в которой находились знакомые ему люди.
Оба молодых человека разинули рты от изумления – они совершенно не ожидали увидеть одного из своих недавних кредиторов.
– Приветствую вас, молодые люди! – весело сказал Батлер, наставляя на Галлоугена и Хенкока револьвер. – Я решил навестить вас и сказать, что отказываюсь от сверхприбылей, которые вы мне обещали после постройки и ввода в эксплуатацию паромной переправы Белмонт-Окленд.
Хенкок потянул было руку к саквояжу, стоявшему на столе, но Ретт моментально повернулся к нему и крикнул:
– Руки! Уважаемый мистер Хенкок или как вас там, вы даже не потрудились запереть дверь в ваш номер, зачем же теперь осложнять дело?
Он перевел взгляд на Галлоугена, но тот просто сидел на кровати и не двигался. Лицо его было зеленым от страха.
– Сядь, – сказал он напарнику, – а то мы сейчас, похоже, превратимся в решето.
– Это вы правильно заметили, мистер Галлоуген! – воскликнул Ретт. – К тому же, зачем поднимать в этом мирном отеле стрельбу и тем самым вредить его высокой репутации?!. Однако, господа! У меня мало времени!
– Чего вы хотите? – сглотнув слюну, прошептал бледный Хенкок.
– Я уже сказал, чего хочу, – невозмутимо произнес Ретт. – Я отказываюсь от сверхприбылей, которые вы мне обещали… Я решил ограничиться небольшой суммой, которую предлагаю выплатить мне незамедлительно.
Галлоуген сказал:
– Мистер Батлер, можно мы сядем?
– Пожалуйста! – кивнул Ретт. – Присаживайтесь, однако, я предупреждаю, что не намерен с вами вести долгого разговора.
Хенкок посмотрел на напарника.
