Например – в акции «Дженерал Электрик», «Стандарт Ойл» или в Фордовскую автомобильную кампанию, в Транснациональную магистраль, в нефтяные скважины, в соболя, в дорогие спортивные или туристские автомобили, в брильянты, в редкие почтовые марки или старинные монеты, в земельные участки под нашим городом, в какой-нибудь последний государственный заем, в федеральную программу реконструкции и развития нашего штата… да мало ли во что еще?!
Миссис Батлер не поняла мысли Ретта, но, тем не менее, согласилась:
– Ну да…
– Тогда почему же я выбрал именно произведения искусства?..
Скарлетт ответила честно:
– Не знаю…
Улыбнувшись жене – улыбка эта получилась тем более неожиданной, потому что тема разговора была очень серьезной, Ретт произнес:
– Ты ведь сама только что сказала мне это слово… ключевое, кстати…
Скарлетт по-прежнему не понимала, куда это клонит ее муж.
– То есть?..
– Ну, только что… Когда я говорил о бессмысленности табакокурения…
– Удовольствие?..
Неожиданно Ретт воскликнул – очень громко, на всю улицу:
– Да, да, вот именно… Удовольствие!.. Ведь любой человек – не станем скрывать этого! – живет потому, что хочет получать удовольствия… Пока у него есть хоть какие-то потребности, хоть какие-то желания, он будет жить… Да-да, Скарлетт, не надо быть ханжами, как этот несносный мистер Сойер, с которым ты сегодня в гостях так некстати поругалась…
Скарлетт кивнула.
– Сама не знаю, что это на меня такое нашло… Просто он мне сразу же чем-то не понравился…
Ретт понимающе улыбнулся.
– Наверное – своим истерическим, припадочным патриотизмом?..
– Наверное…
– Не надо быть такими… Этот отставной генерал наверняка находит в своем патриотизме какое-то удовольствие… Я понимаю его. Любой человек естественно создан для удовольствий… Ты ведь и сама прекрасно понимаешь это…
Да, по мнению Ретта, именно Скарлетт с ее ясным практичным умом должна была прекрасно понять, что же он имеет в виду…
Он продолжал:
– Да, именно так… Да, мне хорошо известно, что какая-нибудь старинная гравюра какого-нибудь Дюрера через пять… каких пять? Через два года будет стоить уже не триста долларов, которые я за нее заплатил, а вдвое, втрое больше… Но ведь акции той же Фордовской автомобильной кампании теперь растут в цене быстрее!..
Скарлетт несмело возразила мужу:
– Но ведь Хайленд-Парк, где мистер Форд построил свои заводы, может… ну, допустим, сгореть… Или же сам мистер Форд разориться…
Ретт спокойно возразил ей:
– От подобных случайностей не застрахован в жизни никто… Наш дом может сгореть куда быстрее, чем заводы мистера Форда… А тогда разом сгорит и вся моя коллекция… Не правда ли?..
Скарлетт промолчала.
Теперь, в этом разговоре Ретт открывался ей с совершенно другой стороны… Да, она прекрасно изучила этого человека за долгие годы их совместной жизни, она знала, что Ретт – до мозга костей практичный реалист, прожженный прагматик во всем, что касается реальной жизни… что он куда более умнее ее, Скарлетт – и теперь она все больше и больше убеждалась в своих мыслях…
Но такой поворот событий, рассуждения Ретта о том, что жизнь создана лишь для удовольствий…
Это пугало ее.
«Как, – пронеслось в голове Скарлетт, – как, неужели… неужели я тоже создана для того, чтобы доставлять кому-нибудь удовольствия?.. Ему, Ретту?.. Точно также, как когда-то я считала, что Эшли пришел в этот мир, чтобы дать радость мне… Радость, удовольствия… Слова близкие, а звучат так по-разному… Впрочем, какая разница?.. Ведь если Ретт одним только своим существованием доставляет мне радость… Значит, в том числе – и удовольствие… Не все ли равно, как это называется?..»
Ретт с улыбкой явного превосходства глядел на размышляющую жену.
– Ну, дорогая, что ты скажешь?.. – спросил он, переставляя клетку с горностаем.
Скарлетт пожала плечами.
– Даже и не знаю…
– То есть…
Тяжело вздохнув, она промолвила:
