он в самом деле был здесь?
Девушка присела у окна и сонно потерла руками глаза.
— Миссис Хартлин, вы здоровы? — прозвучал сзади звонкий голосок.
Вирджиния резко обернулась. На пороге стояла девочка, удивленно поглядывая на нее миндалевидными карими глазами.
— Уже десять часов, миссис Хартлин. Принести вам чай? Вообще-то доктор Хартлин не велел вас будить…
— Доктор Хартлин завтракал? — спросила Вирджиния.
— Да, два часа назад. Потом за ним приехал другой доктор на машине.
Значит, он снова уехал в клинику!
Девочка направилась к двери:
— Я пойду выгоню с террасы собаку.
— Нет, нет! — горячо запротестовала Вирджиния. — Это моя собака!
Она набросила халат и вышла на террасу. Увидев ее, щенок тут же завилял хвостом. Вирджиния отнесла его к себе в комнату.
— Смотри, он ранен, — показала она на бинты, поглаживая щенка по голове.
Девочка изумленно уставилась на свою хозяйку:
— Да это же грязный бродячий пес! А-Фун не позволяет пускать бродячих собак в дом доктора Хартлина.
— Доктор Хартлин сам перевязал его, — заметила Вирджиния, поняв, что слово Брента в этом доме — закон. — Как тебя зовут?
— Тьят. Если я понадоблюсь, позовите меня, — девчушка вопросительно посмотрела на Вирджинию, улыбнулась и направилась к двери.
— Тьят, пожалуйста, не уходи, — остановила ее Вирджиния.
— Вам что-нибудь нужно? Может, погладить одежду?
— Нет. — Вирджинии просто не хотелось оставаться одной. — Ты так хорошо говоришь по-английски… Хотела бы я так же говорить на вашем языке!
— Я училась в школе, — довольно улыбнулась Тьят. — Хотите, я буду учить вас тайскому?
— Когда-нибудь я попробую, если, конечно, хватит терпения. — Вирджиния взглянула на щенка. — Ты можешь купить ему какой-нибудь еды?
— Мне не позволяют ходить за покупками, — с сомнением произнесла Тьят. — Этим занимается А- Фун.
— Щенок голоден, — пояснила Вирджиния. — Ладно, я займусь этим сама. Доктор Хартлин сказал, когда он вернется?
— Обычно, на ленч он остается в клинике, — слегка смутившись, ответила Тьят. — То есть, оставался, пока вас не было… На ужин он приходил сюда.
Видя, что Тьят недолюбливает А-Фуна, Вирджиния велела ей накормить Хромоножку. Щенок уже понял, что на террасе его никто не обидит, и проводил весь день под окном Вирджинии.
Чтобы хоть как-то развлечься, девушка приносила домой целые охапки цветов и украшала ими комнаты. В тот день Хромоножка наблюдал за ней с таким потешным видом, недоуменно наклонив голову, что Вирджиния рассмеялась.
Наконец, на террасе послышались шаги — вернулся Брент.
— Ты куда-нибудь выходила сегодня? — спросил Брент, проводя рукой по волосам.
— Нет, я поздно проснулась. Брент, после обеда ты снова уйдешь?
— Нет. А в чем дело? — Он сел в кресло и закурил.
— Я просто подумала, что мы могли бы пойти куда-нибудь вместе… Конечно, если не будет дождя, — в ее голосе звучала детская мольба.
— Почему бы тебе не пойти с Лаурой? Или с Лансом? Он отвезет тебя, куда захочешь.
«Я не хочу с Лаурой! Я хочу с тобой! — готова была закричать Вирджиния. — Неужели ты всегда будешь отталкивать меня?»
— Подай мне пепельницу, пожалуйста, — сухо попросил он. — Как ты не понимаешь, Вирджиния, я могу ходить без посторонней помощи только вокруг бунгало и клиники, — в его голосе послышалась горечь. — Поброди одна или с кем-нибудь другим.
— Знаешь, когда мы ездили по ночному городу, я не могла поверить, что ты не видишь — ты описывал все так точно!
— Только потому, что дорога отлично мне знакома. Потерпи, скоро мы оба привыкнем. Я постараюсь победить свою беспомощность…
— О какой беспомощности ты говоришь? Прошлой ночью, когда ты перевязывал щенка, я поразилась, как четко и уверено работали твои пальцы, — убежденно сказала она.
— Это животное, а не человек, — пренебрежительно отозвался Брент. — Уверен, если бы я увидел эту повязку, то ужаснулся бы тому, как безобразно она сделана.
— Нет, нет! — горячо возразила Вирджиния.
— Забудь. Как чувствует себя этот бродяжка?
— Прекрасно, он хорошо ел и спал. — Вирджиния подозвала щенка.
— Нос мокрый, — сказал Брент, наклонившись к нему. — Расскажи, какие у него глаза?
— Ясные и блестящие. Не думаю, чтобы он был болен… — Вирджиния смущенно продолжала: — Брент, я попросила Тьят купить щенку какой-нибудь еды. Я уверена, что А-Фун отравит Хромоножку при первом удобном случае…
— Прошу тебя, Вирджиния! — нетерпеливо воскликнул Брент. — Мой слуга не такой уж злодей. А вот то, что ты посылаешь за покупками Тьят, сильно его обидит — он потеряет свой дополнительный заработок. Здесь все слуги так делают. Если в счете указано пятьдесят долларов, можешь быть уверена, что А-Фун заплатил только сорок пять.
— Но если ты все знаешь, зачем же… — удивленно начала она.
— Он хороший слуга, — улыбнулся Брент. — Петри за год сменили четверых и уже отчаялись найти что-нибудь подходящее. У А-Фуна есть два неоспоримых достоинства — он прекрасный повар, и у него нет семьи. Обычно, нанимая слугу, бываешь вынужден пускать в дом всю его родню. И не удивляйся, вскоре ты обнаружишь, что расходы увеличатся в два, а то и в три раза. Если не веришь — спроси у Лауры или Ланса. Все скажут тебе то же самое.
Брент направился в комнату, и внезапно оттуда послышался звон и треск. Вирджиния поспешила за ним и увидела на полу разбросанные цветы и осколки вазы.
— Кто передвинул стол? — взбешенно закричал Брент.
— Я, когда ставила цветы… — Вирджиния поняла, что натворила: в памяти Брента осталась привычная картина расположения мебели в бунгало, а теперь…
— Прости, это моя вина. Я все поставлю обратно… — Она заметила, как он морщится, потирая колено, и встревожилась: — Ты ушибся?
— Со мной все в порядке, — он говорил уже спокойнее. — Ваза разбилась?
— Да, — виновато кивнула она. — Но я куплю другую, и…
— Ради Бога, забудь об этой чертовой вазе! — нетерпеливо проговорил он. — Лучше проследи, чтобы убрали все осколки. Ты ведь любишь ходить босиком, Анна.
Опять Анна! Ее глаза наполнились слезами. Она собирала с пола цветы, и их увядшие лепестки казались ей частицами потерянного счастья.
Ленч прошел в молчании. Когда А-Фун подал кофе и бесшумно удалился, Брент заметил:
— Боюсь, мне придется оставить тебя на пару часов. Ты сможешь заняться чем-нибудь?
— Мне надо написать несколько писем, — как можно спокойнее ответила Вирджиния.
— Если кто-нибудь позвонит, меня лучше не звать к телефону. Конечно, если будут звонить не из клиники, — безразлично закончил он и ушел к себе.
Устроившись на террасе с бумагой и ручкой в руках, Вирджиния портила уже третий лист, пытаясь сообщить, наконец, обо всем бабушке и сестре. Ее мысли путались, нужные слова не приходили… И тут она
