Фидель внимателен ко всем. Ему хорошо с этими людьми. К Фиделю подходит какой-то старик из местных и говорит:
— Когда вы сражались в горах, я, говоря откровенно, не думал, что эта революция будет такой честной. Столько раз приходилось разочаровываться до этого! Я, как никто, знаю Сьенагу, но ее скоро будет не узнать. В Соплильяре уже есть 148 кооперативов, в Буэнавентуре — 190, а в Пальпите — более 80. Добавьте к этому шоссе, пляжи, народные магазины.
К двенадцати часам мы уже все сидели за столом из грубых досок, на котором лежал жареный поросенок, блюдо с юкой, салатом, редиской и рисом. Фруктовое вино и халва, купленная в народном магазине, — все национального производства.
Прошел первый год победившей революции. Не обошлось и без горестных переживаний: трагическое исчезновение майора Камило Сьенфуэгоса; гибель невинных граждан, вызванная диверсиями и воздушными нападениями пилотов-изменников, перешедших на службу к сильному врагу; каждодневная борьба с наследием четырех веков колониализма и зависимости.
Прямой контакт с людьми из народа, с угольщиками, которые относятся к нему как к члену семьи и разделяют его чувства, принес радость Фиделю. И у нас было приподнятое настроение. Я думаю, что Фидель, придя в самую гущу народа, чтобы отметить рождество, встретившись с этими мужчинами, женщинами и детьми, проявил свою глубокую любовь к беднякам, которая роднит его с Марти.
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Перед читателем этой книги прошли события первого года после победы Кубинской революции, который вошел в историю страны как год Освобождения.
Это было сложное и трудное для кубинского народа время. Свержение кровавой диктатуры американского ставленника Батисты отнюдь не означало автоматического претворения в жизнь извечного стремления кубинцев к подлинной национальной независимости и социальной свободе. Этому препятствовало упорное сопротивление объединенных сил местной олигархии и американского империализма, которые почувствовали реальную угрозу своим интересам и привилегиям. Будучи уже не в силах «закрыть» набравший силу революционный процесс, они делали все, чтобы выхолостить его, свести дело к легкому косметическому подкрашиванию «под демократию» неоколониальной системы, существовавшей на Кубе.
Для достижения своих целей внутренняя и внешняя реакция использовала все возможные средства — экономическое и политическое давление, военную угрозу, заговоры, подкуп политически неустойчивых революционеров и т. д. Среди этих средств важнейшая роль отводилась идеологическим диверсиям, и прежде всего использованию жупела антикоммунизма.
Реакционные силы пытались широко использовать то обстоятельство, что огромные массы людей в стране хотя и были недовольны системой жестокой эксплуатации и бесправия и активно поддерживали борьбу против диктатуры, том не менее не обладали достаточно развитым политическим сознанием, зачастую были сбиты с толку, дезориентированы буржуазной пропагандой в отношении подлинных задач, стоящих перед революционным движением. Далеко не все понимали очевидную в наше время истину, что настоящего решения проблем своих стран народы, борющиеся за освобождение от колониальных и неоколониальных пут, могут добиться лишь на пути радикальных преобразований общества, направленных на создание социалистического строя.
В материалах I съезда Коммунистической партии Кубы, состоявшегося в декабре 1975 года, указывалось при оценке обстановки к началу Кубинской революции, что «в политической жизни полностью господствовала буржуазная и проимпериалистическая идеология. В самом разгаре „холодной войны“ антикоммунизм задавал тон во всех средствах массовой информации — от радио и телевидения до кино, включая газеты, журналы и книги». «Хотя и существовал самоотверженный и боевой отряд кубинских коммунистов, — отмечалось на съезде, — буржуазия и империализм добились его политической изоляции. Все буржуазные партии без исключения отказывались от каких бы то ни было отношений с коммунистами. Империализм полностью господствовал в политической жизни страны».[35]
Империалистическая пропаганда долгие годы внушала мысль о том, что в силу географического положения подчинение Кубы США неизбежно и незыблемо. Против коммунистов не прекращались жестокие репрессии, особенно усилившиеся в годы «холодной войны». В такой обстановке значительная часть населения воспринимала тех, кто выступал за социализм, с настороженностью и даже с известным страхом.
Насколько трудным, почти невероятным представлялся в то время переход Кубы к социализму, говорит тот файт, что даже Народно-социалистическая партия — партия кубинских коммунистов, самоотверженно несшая идеи социализма в массы, по существу, исходила в своей деятельности из того, что такой переход не мог быть совершен в ближайшей перспективе. «Мы, коммунисты того времени, — отмечал Карлос Рафаэль Родригес, один из руководителей Народно-социалистической партии, ныне являющийся членом Политбюро ЦК Компартии Кубы, заместителем Председателя Государственного совета и Совета Министров Республики Куба, — боролись в своей маленькой стране за ослабление глобального могущества империализма, однако среди нас преобладала мысль о том, что небольшие географические размеры Кубы, ее непосредственная близость к США при экономическом и военном неравенстве обеих стран не позволяют ей стать первой свободной страной Латинской Америки, тем более приступить к социалистической революции, хотя мы и были полны решимости претворить эту задачу в жизнь и именно в этом духе вели свою работу, не оглядываясь на то, что интервенция янки, которую мы полагали неизбежной в таком случае, задавит нас. Мы считали, что наш пример послужит всей Латинской Америке и делу социализма».[36]
Реакция делала также ставку на раскол в рядах революционных сил, выступивших против диктатуры и добившихся ее свержения. Она пыталась использовать то, что становление их единства в процессе борьбы происходило сложно, с большими трудностями в силу разногласий по тактическим вопросам и других осложняющих моментов, в частности обусловленных существованием в стране упомянутых выше антикоммунистических предрассудков.
Книга Антонио Нуньеса Хименоса, содержащая свидетельства очевидца, находившегося в центре бурных событий того времени, представляет большой познавательный интерес.
Антонио Нуньес Хименес, активный участник революционной борьбы против диктатуры Батисты, капитан Повстанческой армии, известен и как географ, спелеолог, историк, доктор философии и словесности. После победы революции в 1959 году он был одним из помощников Ф. Кастро, исполнительным директором Национального института аграрной реформы. В настоящее время Нуньес Хименес является кандидатом в члены ЦК Компартии Кубы, заместителем министра культуры, депутатом Национальной ассамблеи народной власти.
Несмотря на большую загруженность государственными и общественными делами, Антонио Нуньес Химепес успешно ведет научную и литературную работу. Его «География Кубы», много раз переиздававшаяся, почти четверть века служит основным пособием по этой дисциплине в учебных заведениях страны. Она переведена на иностранные языки, в том числе на русский. Советскому читателю имя Антонио Нуньеса Хименеса известно также по таким его произведениям, изданным на русском языке, как «Аграрная реформа на Кубе», «Империализм янки — враг Латинской Америки», «Республика Куба», «Моя страна. География Кубы для детей», «США против Латинской Америки», «Остров Сокровищ — остров Молодежи». Он является также председателем редакционного совета, подготовившего совместное советско-кубинское издание «Национальный атлас Кубы» (1970 г.), удостоенное Государственной премии СССР.
Хотя Антонио Нуньес Хименес, по его собственным словам, и не ставил перед собой при написании книги «В походе с Фиделем» задачи дать историю кубинского революционного движения, тем не менее в ней нашли отражение все основные события года Освобождения, в ходе которого, по существу, решался вопрос о том, в каком направлении пойдет дальнейшее развитие революционного процесса, удастся ли
