действительно отстранить от власти буржуазно-латифундистский блок, стать у государственного руля представителям политического союза трудящихся масс и успешно повести последовательную борьбу за ликвидацию иностранного гнета и социальной несправедливости. Для этого требовалось провести огромную работу по слому старой, эксплуататорской государственной машины и ее замене новыми, народными по своему характеру учреждениями, обеспечить осуществление многочисленных радикальных социально- экономических преобразований в интересах трудящихся. Выполнение этих задач было немыслимо без сохранения и дальнейшего упрочения единства революционных сил и развития политического сознания широких масс, в первую очередь преодоления антикоммунистических предрассудков среди них.
Книга Антонио Нуньеса Хименеса как раз и примечательна тем, что в ней на конкретных примерах, почерпнутых из личных наблюдений, с использованием многочисленных неизвестных широкому кругу читателей документов того времени показана картина фронтального столкновения противоборствующих политических сил в стране. Эта картина дает представление о всей сложности обстановки, в которой приходилось действовать политическому авангарду кубинского народа. На ее фоне особенно рельефно видна выдающаяся роль Фиделя Кастро в ходе борьбы за перерастание народно-демократического, аграрного и антиимпериалистического этапа Кубинской революции в революцию социалистическую.
Одна из заслуг политического авангарда народа Кубы во главе с Фиделем Кастро состоит в том, что ои сумел найти адекватное решение важнейшей задачи, стоявшей перед Кубинской революцией, — повернуть общественное сознание страны к принятию социализма.
Вспоминая после революции о том, как приходилось вести борьбу против антикоммунистических предрассудков, Фидель Кастро говорил в одном из интервью:
«Революция ликвидировала военную диктатуру Батисты и передала действительную власть народу. Рабочие и крестьяне, взявшие в свои руки оружие, повсеместно стали представителями власти. Таким образом, народ получил подлинную свободу. Но завоевана была не только свобода. Стало исчезать неравенство, стала исчезать существовавшая дискриминация по расовому признаку, по полу и т. д. Люди это сразу почувствовали. Это было дополнено социальными мерами.
Ведь до этого наш народ видел лишь такие правительства, которые заботились только об интересах сильных мира сего. Никто не беспокоился о народе. И вот пришло правительство, которое стало выступать против интересов сильных мира сего, наносить этим интересам мощные удары. Это было первое правительство, которое стало на деле осуществлять справедливость. Впервые в истории Кубы стали расстреливать преступников — тех, кто убивал и пытал людей. И практически весь народ был согласен с этим. Ведь такой справедливости не видели на Кубе за всю ее историю, включая войны за независимость. Негры получили доступ туда, куда их раньше не пускали, — в клубы, культурные центры, на пляжи и т. д. Были отменены все постыдные и оскорбительные запреты, установленные буржуазией и янки. Стали приниматься социальные законы. Аграрная реформа нанесла удар по крупным помещикам и избавила крестьян от ренты и прекаризма, создав одновременно новые условия для сельскохозяйственных рабочих. Было проведено снижение квартирной платы. Под государственный контроль перешла телефонная компания, была снижена плата за электричество. Народ сразу же получил материальные выгоды. Все рабочие, которые потеряли работу по политическим мотивам, были восстановлены на своих местах. Стала ликвидироваться безработица, начало уделяться внимание народному образованию и здравоохранению. Были ликвидированы азартные игры, проституция, наркомания, нищенство. Начался конфликт нации с империализмом. Были национализированы заводы и фабрики, банки, внешняя торговля.
Люди действительно получили материальные выгоды. Но дело не только в этом. Не нужно забывать и о духовных факторах: о достоинстве освобожденного человека, о народе, взявшем власть в свои руки, о солдатах, о рабочих и крестьянах, превратившихся в милисиано, которые стали властью. О народе, который теперь имеет возможность бывать на пляжах. О неграх, которые всюду имеют одинаковый доступ. О народе, который чувствует себя хозяином страны и на деле является им.
Каждая из принятых революцией мер развивала сознание. Народу начали объяснять все проблемы, стоящие перед страной, стали опираться на него. Ему стали говорить о трудностях, о наличии ресурсов, обо всем том, что помогало ему понять, что раньше он жил в условиях режима эксплуатации, помогало начать понимать, что такое социализм. Все преобразования народ связывал с социализмом. Люди стали говорить: если это социализм, то добро пожаловать социализму. Вначале принимается социализм, а потом начинается принятие марксизма-ленинизма. Другими словами, здесь факты предшествовали теоретическим объяснениям. Потом настало время и теоретических объяснений. И из каждого факта, каждого события извлекался урок, делался вывод. А затем, в заключение, делался теоретический анализ проблемы. Таким образом, теория закрепляла созданное мнение, объясняла происшедшее. Она закрепляла настроение, созданное в народе: если это социализм, то мы за него. Я считаю, что именно факты, революционные законы и условия, созданные революцией, привели к тому, что народ перешел на позиции социализма. В действительности люди восприняли социализм потому, что отождествили с ним все, что сделала революция.
Конечно, пришлось упорпо сражаться против антикоммунизма. Нужно было много раз выступать по этому поводу. С этой целью использовались телевидение, радио, все другие средства пропаганды. Ведь враг немедленно попытался внести раскол в наши ряды, попытался использовать еще существовавшие предрассудки. А политика единства проводилась неуклонно.
Кстати, я хочу сказать об одном. Суть дела в том, что антикоммунизм существовал лишь на поверхности. Он основывался на невежестве людей. А социалистические и коммунистические убеждения опираются на знания, на политическую грамотность. Ведь социализм сам по себе исключительно привлекателен. Возьмем, например, товарищей, которых я привлек для участия в штурме Монкады. Они не были марксистами, не были коммунистами. Это были простые трудящиеся. Но стоило им дать соответствующий материал, соответствующее марксистское толкование проблем, как сейчас же у них пробуждался интерес. Они начинали понимать, что раньше пребывали в состоянии политического невежества, что марксизм является тем лучом солнца, который делает ясным все проблемы. То, чего раньше они не могли понять, теперь через призму классовой борьбы, через призму понятия об эксплуатации человека человеком они начинали понимать очень быстро. Ведь марксистско-ленинское учение исключительно богато по содержанию. Мы, бесспорно, намного сильнее, чем наши капиталистические противники, в том, что касается доктрины. Социализм и марксизм-ленинизм очень привлекательны не только с точки зрения своей теории, но и моральной силы. Нужно послушать, что говорит паше население, когда сегодня с ним говорят о капитализме. Словом, антикоммунизм был как бы лаком, наложенным на невежество людей, а социализм имеет глубокие корни, он заложен в сознании и культуре людей.
Я думаю, что, по-видимому, и в Советском Союзе, когда у вас началась борьба за социализм, только незначительное меньшинство представляло себе в действительности, что такое социализм в теоретическом плане. И там происходил аналогичный процесс, когда крестьянам дали землю, был завоеван мир, рабочие стали хозяевами средств производства.
В Эфиопии, если говорить еще об одном примере, должно произойти то же самое. И в Анголе тоже. Много ли людей там имеют марксистско-ленинское сознание? Очень мало. По что означает, скажем, МПЛА? Оно означает независимость, свободу, социальную справедливость.
Как мне кажется, наверное, во всех революционных процессах фактические преобразования предшествуют политической культуре и политическому сознанию масс. И в этом суть огромного значения революционных программ. Программы революционных партий должны выражать чувства, желания и стремления масс. Хорошая программа — та, которая выдвигает требования, соответствующие стремлениям масс, и реально осуществима в данной конкретной обстановке.
На Кубе у нас, конечно, сложилось особое положение: во время войны мы не могли вести пропаганду за социализм и марксизм-ленинизм из-за международного положения — это привело бы к удушению революции американцами. Да и народ еще не был готов к этому, он не понял бы нас.
Возьмем такой документ, как „История меня оправдает“. В нем изложена программа Монкады. Там есть положение об участии рабочих в прибылях предприятий. Я помню все споры, какие мы вели по этому вопросу. Мне очень хотелось включить в программу требование национализации предприятий, но я сказал себе, что этого не следует делать. Хотя я знал, что концепция участия в прибылях ревизионистская, и, не разделяя ее, я все-таки включил ее в программу. Поскольку нельзя было поставить вопрос о национализации предприятий, я поставил вопрос об участии рабочих в прибылях предприятия. Конечно,
