пергаменты с кровью, и, оплетя дом защитным контуром, открыл телепорт во Властену: ради такого случая можно. Он был во всеоружии, чтобы отразить атаки магов.
Конклав встретил его настороженным молчанием. Вас вроде бы и не осуждают, но дают понять, что ваше поведение не одобряется. Косые взгляды, шёпоток за спиной, стихавший, стоило обернуться.
Рош старался ни на что не реагировать и вести себя, как и обычно. Сухо здоровался со знакомыми, терпеливо дожидался своей очереди на приём. Но в этот раз ждать пришлось недолго: его желали видеть.
Колдун уверено вошёл в зал, служивший комнатой совещаний для представителей всех палат. Он был здесь лишь однажды, во время вступления в Конклав после окончания Академии. Тогда их, претендентов, вызывали по одному и оглашали вердикт — к какой палате причислен чародей и причислен ли. Впрочем, не попасть в Конклав было сложно — к примеру, совершить тяжкое преступление во время учёбы, заниматься чем-то неблагонадёжным. Рош с усмешкой подумал, что теперь, пожалуй, его исключат.
Нелепое стечение обстоятельств! И собственный непрофессионализм.
Как всегда в таких случаях, ярким светом был залит прямоугольник перед каменным столом, за которым восседали Секретари всех палат, все заслуженные и уважаемые архимаги, обладатели пятой квалификации, и председатель Конклава. Разумеется, их не должен был слепить свет, поэтому Рош видел лишь смутные очертания лиц и одежды. Дешёвые эффекты! Но ясно дававшие понять, что это не простой разговор.
Пожелав всем присутствующим доброго дня, Рош преодолел психологическую магию прямоугольника на полу и положил на стол кипу бумаг. Он не намерен был стоять перед ними, как осуждённый, щурясь от света.
— Что это? — секретарь Палаты живоборцев подался вперёд, подковырнул пальцем верхний лист. — Хм, исследование на долю человеческой крови… Занятно! Полагаю, всё это, — он указал на бумаги, — часть вашей соискательской работы. Приятно, что она ведётся. И какова её тема, господин Рошер Белковец?
— Тему вы дали мне сами: я пишу о нечисти. Точнее, о волкодлаках, их устоях, образе жизни, обычаях. Работа представляет практическую и научную ценность. Я изложил их на отдельном листе. Второй сверху, господин Секретарь.
— Хорошо, я ознакомлюсь. Полагаю, вы в курсе, зачем вы здесь?
— Разумеется. Сообщение госпожи Затравской? Которая, между прочим, едва не уничтожила мой ценный материал. Отловить волкодлака и наладить с ним контакт не так просто.
— И как, вам удалось? — усмехнулся председатель.
Освещение стало обычным — значит, отпала необходимость.
Рош вернулся в отведённый ему прямоугольник. На провокационный вопрос ответил односложно, положительно. Скрестив руки на груди, плотно сжав губы и не сводя взгляда с собравшихся, колдун ожидал последующих.
— Перед тем, как преступить к рассмотрению вопроса, мы хотели бы проверить один факт. В ваших отношениях с объектом присутствует личная заинтересованность?
— Нет. Сознательная нет.
— А несознательная? Как вы понимаете, речь о ребёнке.
— Зачатом посредством… принуждения и унижений.
— Каких именно? Угроз, обмана? Она притворялась обыкновенной женщиной?
— Нет, — Рошу было тяжело произнести это слово, но он его произнёс, — изнасилования. Я был лишён возможности сопротивляться и чаровать.
— Сочувствую. Это многое объясняет и опровергает предположения госпожи Затравской. Приятно слышать, что вы не опорочили имени мага.
Колдун кивнул и уставился на носки своих сапог. С одной стороны, пришлось добровольно придать огласке то, о чём хотелось бы забыть, с другой, иначе пришлось бы ещё хуже. Но нечего и надеяться, что к вечеру вся Властена не станет сочувственно хлопать его по плечу и посмеиваться.
Или члены Конклава проявят тактичность? Хотя бы не стали выяснять детали.
— Прошу вас, — председатель поманил Роша к столу, — пока мы занята ознакомлением с вашими заметками, опишите, как, когда и где…
— Да катитесь вы к мракобесам! — взорвался колдун. — Чтобы вас самих умертвие поимело! Может, ещё в каких позах вспомнить? А нарисовать не требуется? Так вот — гхыр вам! Припишите связь с нечистью — приписывайте. И пошли вы все троллям в зад!
Плюнув на пол, он развернулся, стремительно пересёк зал и даже не ногой, а потоком воздуха чуть не вышиб тяжёлые створки.
Рош был зол, безумно зол. Настолько, что и не подумал оборачиваться, когда его окликнули. Вместо этого сложил пальцы в нехитром жесте, демонстрируя своё отношение к ворошению чужого нижнего белья. Но уйти ему не позволили: колдун упёрся в невидимую стену.
— Подождите, господин Белковец. Остыньте. Ну да, нагхыра нам знать, как вас… А работа у вас занятная, заслуживает внимания. Если успешно защититесь. Так что кончайте изображать дракона и возвращайтесь к нам. Обсуждать ваше…кхм приключение не будем.
Рош резко развернулся, смерил заседавших за столом оценивающим взглядом и хмыкнул.
— Предпочитаю подождать за дверью, пока вы читаете бумажки. Всё давно решено, и моё присутствие — всего лишь формальность. Да, признаю, я должен был поставить вас в известность, но банально не успел: не до этого было. В заявленные сроки я собирался доложить о подопечной, то есть через две недели, вместе с первым отчётом. Она полностью мне подконтрольна, вреда жителям причинить не может…
— Сядьте и помолчите, — слегка повысил голос председатель. — Там, у окна, слева, есть стул. Гмар да-втарх, ну и маги пошли, — пожаловался он коллегам, — все вспыльчивые и обидчивые, будто девчонки. Дождётся ведь, что действительно взыскание наложим.
Колдун покорно проследовал к указанному месту и сел, наблюдая за тем, как архимаги, шушукаясь, с интересом рассматривают его записи. Затем его вновь подозвали к столу и вынесли вердикт: предупреждение за не введение в курс дела Конклава.
— Заяви вы, как положено, тему исследования, ничего бы не случилось. А вы проявили беспечность. И ещё один выговор с записью за ненадлежащее содержание оборотня. Есть правила, и вы обязаны их соблюдать.
Рош возразил, что не подвергает горожан опасности, напомнив о контуре, и категорично заявил, что Ирис нельзя сажать в клетку: «Она сделает её агрессивной и бесполезной». Но, дабы даже самые мнительные караторцы могли спать спокойно, он увозит оборотницу из города.
Члены Конклава с одобрением отнеслись к предложению колдуна, ему даже показалось, что они обрадовались. Но поставили условие: строгий ошейник и холодный поводок. Рош согласился и обязался представить через полгода подробный трактат по выбранной теме.
На мельком брошенное замечание о том, что по окончании срока беременности оборотница с ребёнком подлежат передаче в Конклав, колдун лишь пожал плечами.
— И в заключение, господин Белковец, страшна не ошибка, а её сокрытие. Мы с пониманием относимся к проблемам наших коллег.
Выслушав рекомендации и предупреждение о личной ответственности за действия Ирис (от понижения квалификации до отлучения и тюремного заключения), Рош забрал бумаги и покинул зал. Утёр пот со лба и в который раз проклял Злату Затравскую и свою поездку домой. Ему повезло, крупно повезло, что нынешний председатель больше ценит науку и честное магическое слово, нежели наушничество.
Часть 2. Сколько верёвочке ни виться, а конец будет
Ирис кашляла. Рош заметил это с утра, но не придал значения. Да и кашель был несильный — так, изредка в кулак.
Помогать магам оборотница не желала. Иного колдун и не ожидал, просто поставил перед фактом.
