Наблюдая со стороны, как оборотница беседует с бородачом, потягивая квас, Рош понял, почему в своё время не признал в ней нечисть. Маскироваться Ирис умела, все женские повадки освоила. Наверное, была хорошей подавальщицей.
— Эй, тебе чего нужно? — оборотница щелчком пальцев привлекла к себе внимание. — Давай, не тяни кота за хвост, ради чего мы из тёплого гнёздышка вылезли?
С колдуном бородач разговаривал не так приветливо, буркнул, что ничего не знает, но что-то слышал, и заказал ещё бражки. Рош покосился на жадно уплетавшую еду Ирис — уже вторую порцию: видимо, придётся просить её и о другой помощи. Кто бы мог подумать, что оборотница лучше ладит с людьми, нежели он. Ну да, для них она женщина, а он колдун. Народ подсознательно колдунов недолюбливает.
Остаток дня и ночь прошла спокойно. Ирис, как беременной, отвели лучшее место в доме, а Рошу пришлось устраиваться возле животных. Зимой, к слову, в коровнике не так уж плохо — парко, а летом лучше на сеновале.
С утра колдун застал оборотницу там, где и оставил. Сладко потягиваясь, она облизывалась, почуяв запах съестного. На Роша не обратила никакого внимания, будто он пустое место, и пошла умываться. Долго фыркала, плескалась, а потом всё так же, в одной рубахе и распущенными волосами прошла к столу, в один присест уничтожив практически весь завтрак.
— А ты ей кто будешь? — задала запоздалый вопрос хозяйка, нехотя ставя новую крынку с творогом.
— Муж, — отмахнулся колдун. Так меньше вопросов.
— Прожорливая ж у тебя жёнка, не за двоих, за троих ест.
«За четверых», — едва не ответил Рош, урвав-таки хоть что-то из рук Ирис. Голод в его планы не входил.
Но плотно позавтракать не вышло: аппетит беременных оборотниц впору возвести в пословицу.
Ничего путного об исчезновении девушек Рошу рассказать не могли: до этих мест не докатилось, одни сплетни да слухи, так что пришлось заняться наукой. Предмет исследования, то есть Ирис, в тот день был приветливее и разговорчивее. Может, потому, что вновь ощутила свободу? От колдуна не укрылось, что она то и дело посматривала на лес, а потом, не выдержав, даже отпросилась погулять:
— Ты ж всё равно найдёшь, коли сбегу. И придушишь.
— Сама кого-нибудь не придуши, — буркнул Рош. Ему не нравилась идея с прогулкой: пусти волка в лес, так обратно не вернёшь.
— Зайчонку токмо какого-то.
— А как же слова об обороте, что вредно-де?
— Я и без могу, коли подвёрнётся. Руки у меня крепкие, сам знаешь.
Отпустить отпустил, только перед этим проверил контур и пустил вслед за оборотницей поисковый импульс.
Вдоволь надышавшись свежим воздухом, Ирис вернулась, с видимым сожалением оглядываясь на покинутый родной мирок. Ответила на молчаливый вопрос: «Да не дура, чтобы так, просто, бежать. Взялся защищать — защищай. Сытый волкодлак мне уже не помеха».
— Ну, и чем в лесу пахнет?
— Нечисть есть, враги мои пока не забредали. Но волкодлак проходил дня два назад. Запах незнакомый. Магии нет. Слышала, ты девиц ищешь… Нет их здесь.
День прошёл впустую, то есть в соискательских трудах. Набиралось уже на пособие. Тема, выбранная для расспросов, видимо, была интересна Ирис, поэтому она охотно отвечала на вопросы.
Переночевали на этот раз в чистом поле, в стогах: не успели добраться до жилья на закате.
Страшно было, колдун всерьёз опасался, что оборотница чего-то учудит, либо приведёт к нему собратьев, поэтому плохо спал. Но нет, своя стихия никак не повлияла на их договорённости, Ирис даже отпугнула парочку полевиков, пытавшихся выразить недовольство чужаками, вторгшимся на их территорию.
А на утро у оборотницы проявились те самые признаки болезни. Она не жаловалась, но стала заметно раздражительнее, огрызалась, всё больше походя на зверя. Потом в ультимативной форме потребовала катиться от неё подальше. Рош, разумеется, делать этого не собирался, и Ирис попыталась уйти сама. Как и волка, её манил лес.
Колдуну пришлось вдоволь погоняться за оборотницей: пользоваться контуром он не стал, догадываясь, что причина странного поведения — нездоровья, наконец перехватил, у самой кромки леса.
Ирис дрожала меленькой дрожью и держалась за живот. Сама виновата — по ухабам скакать!
Не обращая внимания на протесты, колдун стащил её с седла, усадил на землю и потянулся за сумкой с травами и мазями.
— Если тебе что-то нужно, попроси. Что, нажралась бы чего-то в лесу…
— Да одна я хочу побыть, одна! И чтоб твоего запаха на версту не было. Надоел! — злобно буркнула оборотница. Прикрыла глаза и легла.
Рошу это не понравилось. Отложив в сторону сумку, потянулся ко лбу Ирис. Дотронуться не сумел: даже больная, Ирис обладала отменной реакцией. На память о ней остались царапины. Взаимные, так как зажатый для подстраховки во второй руке д'амах тоже дёрнулся, чиркнул по оборотнице.
— Это что ещё на фокусы? Кончай со своими звериными штучками, а то доиграешься. В последний раз предупреждаю, потом не взыщи. Материала и так много собрано, мне хватит. Если на то пошло, то я тебе больше нужен, чем ты мне.
Вместо ответа Ирис закашлялась. Приподнялась, села, уставилась на д'амах. Усмехнулась, скаля зубы, рывком поднялась и подошла к лошади:
— Поехали, что ли? Быстрее доедем — быстрее от тебя отвяжусь. А из твоих рук мне ничего не нужно. Сумку оставь: сама найду, что пожевать.
Действительно, вроде бы ей стало лучше, только кашель остался, даже поела, пусть и не с таким аппетитом, как обычно. А вот вечером, когда они остановились на постой в большом селе, Ирис от еды отказалась и почти сразу легла.
Колдун понимал, что оборотницу необходимо осмотреть, только вот как? Обездвижить на расстоянии? Пожалуй, разве что так: как всякий больной зверь, она никого к себе не подпустит. Но Рош ошибся: стоило ему переступить порог, как Ирис попросила:
— Мне холодно, окно закрой.
Окно было закрыто, поэтому колдун решительно шагнул к оборотнице, попутно наговаривая заклинание.
— Да нужен-нужен, не колдуй, — устало пробормотала Ирис. — Кости ломит, горло горит… Может, и вправду не покуражишься. Накой вообще возишься, прикопай где-нить — и вся недолгая. Или другие не дают? Людишки…
У оборотницы был жар, сильный жар. Видимо, простыла во время ночёвки в поле. Рош наскоро смешал микстуру, разомкнул зубы Ирис, влил лекарство. Не цапнула — ослабела. И вся покрылась «гусиной кожей».
Подумав, Рош укутал её курткой: Конклаву лучше предъявить живую оборотницу. С ребёнком, конечно, проблемы могут быть, но он не лекарь, да и она не человек, чтобы побочные действия просчитывать. Может, так даже лучше: куда потом это дитя? Держать в клетке в качестве пособия напичканное дурманом существо? Колдун не желал такого даже нечисти. Ему ведь ребёнка не оставят, не дадут самому заниматься выведением ручных волкодлаков.
— Ишь, разжалобился! Если такой добрый, то рядом ложись: ты-то теплее овчинки. Или боишься?
А лечь, впрочем, можно было только под бок Ирис, потому как в комнатушке другой лежанки не имелось. Да и эта была узковата, в самый раз только для разметавшейся по ней оборотницы.
Положив на лоб Ирис компресс, Рош подумал о том, что неплохо бы приготовить растирку, чтобы подлечить горло. Стоит ли Ирис такой заботы? На звере и так всё заживёт. Но он сделал, решив, что раз уж ввязался в эту авантюру, то нужно идти до конца.
Тело оборотницы было горячим. И вполне человеческим, брезгливости не вызвало.
