руководство страны не таясь называют подобные действия не иначе, как ущемлением российских интересов.
Еще раз перечитаем заключительные слова первой части речи Козырева:
«Все, кто думает, что можно не считаться с этими особенностями и интересами, что Россию ожидает судьба Советского Союза, не должны забывать, что речь идет о государстве, способном постоять за себя и за своих друзей…»
А теперь - прямо в стык - повторим часть вторую:
«…ни президент Ельцин, (…) ни я как министр иностранных дел никогда не согласимся на то, что я зачитал в предыдущем выступлении…»
Это как же понимать? С чем, извините, не согласны Козырев с Ельциным? С тем, что Россия способна постоять за себя и за своих друзей (читай, соотечественников)? С тем, что можно не считаться с нашими стратегическими интересами в Восточной Европе и на постсоветском пространстве?
Бред какой-то. Но ведь так оно в действительности и было. Стараниями Козырева роль России на международной арене была сведена до реплик в духе «чего изволите»; чеховского Фирса, забытого на старой даче.
Роль эта - бедной приживалки, взятой из милости в господский дом - была, к сожалению, не нова.
«У главного подъезда монументального здания было большое скопление карет и автомобилей…
Худая деревенская баба в штопаных лаптях и белом платке, низко надвинутом на загорелый лоб, робко подошла к швейцару…
- Тебе чего, убогая?
- Скажи-ка мне, кормилец, что это за господа такие?
- Междусоюзная конференция дружественных держав по вопросам мировой политики… А ты кто будешь?…
- Россия я, благодетель, Россеюшка. Мне бы тут за колонкой постоять да хоть одним глазком поглядеть: каки-таки бывают конференции. Может, и на меня-сироту кто-нибудь глазком зиркнет да обратит свое такое внимание».
Откуда, думаете, цитата? Из «Советской России» (она же «Совраська») или газеты «Завтра»? А вот и нет; это самый что ни на есть либерал из либералов Аркадий Тимофеич Аверченко, король российского смеха, певец эмиграции и злейший враг большевиков. Год написания фельетона - одна тысяча девятьсот двадцать первый.
Прошло ровно семьдесят лет - и история снова сделала круг…
…Если бессменного советского министра Андрея Громыко (он правил МИДом без малого три десятка лет) называли на Западе «мистером Нет», то его наследник и тезка Козырев удостоился унизительного прозвища «мистер Да».
Министром Андрей Владимирович стал совершенно случайно, что называется дуриком; к концу перестройки он занимал лишь скромную должность начальника Управления международных организаций МИДа, не имея ни ранга чрезвычайного и полномочного посла, ни какого-либо опыта работы за рубежом. Но его приметил министр Шеварднадзе - другой выдающийся либерал, запросто именуемый американцами Шеви.
Эдуарду Амвросиевичу приглянулся молодой и бойкий дипломат с тонкими манерами и интеллигентным лицом; кроме того, он отличался ярым западничеством. Несколько раз Шеви даже брал его с собой в заграничные поездки.
Не знаю уж, Шеварднадзе ли подсказал эту кандидатуру Геннадию Бурбулису, или же так совпало, но в 1990 году, когда в России стало формироваться первое самостоятельное правительство, Козырева сделали министром иностранных дел; де-факто - генералом без армии, ибо Россия оставалась еще лишь одной из республик СССР; это все равно, что создать в Швейцарии военно-морской флот.
Но он был столь же амбициозен, сколь и молод, верил в свою судьбу, а главное, не скупился на демонстрацию Западу верноподданнических чувств. Первые же контакты иностранных дипломатов с Козыревым убедили их, что на этого молодого человека с обворожительной голливудской улыбкой можно положиться; его даже не требовалось особенно обрабатывать, склоняя на свою сторону - он сам готов был присягнуть им, еще и нижайше благодарил за оказанное доверие.
Своим назначением Козырев целиком и полностью был обязан Бурбулису; и не он, кстати, один. Егора Гайдара - тоже привел к Ельцину этот бывший преподаватель диалектического материализма.
Если у Ленина был сифилис, то у Ельцина - Бурбулис…
Имя этого человека сегодня почти забыто, а ведь когда-то считался он - и не без оснований - серым кардиналом Кремля. Его влияние на президента было поистине безграничным; Бурбулис, например, был единственным, кто имел право входить в ельцинский кабинет без доклада.
От таких возможностей у кого хочешь закружится голова; Геннадий Эдуардович искренне считал, что он, конечно, не первый человек в стране; но и не второй. Его модель власти выглядела примерно так: он - главный генератор идей, Ельцин - верхняя инстанция, которая эти идеи потом утверждает. Все прочие - исключительно исполнители.
Даже на отдыхе Бурбулис ни на шаг не отходил от президента; со стороны выглядело это довольно забавно. Впереди процессии важно шествовал Борис Николаевич, за ним кошачьей походкой крался Бурбулис, и лишь потом, в конце - Коржаков и Наина Иосифовна.
Бурбулис был первым, кто начал передвигаться по Москве на хромированном «ЗиЛе» в сопровождении ГАИ; для его удобства милиция специально перекрывала даже улицы. Из Кремля наравне с Ельциным он демонстративно выезжал только через Спасские ворота, по брусчатке Красной площади, все остальные - пользовались воротами Боровицкими.
Уже потом в печати появятся сведения, что в те годы Бурбулис активно сотрудничал с неким исследовательским центром доктора Крайбла, созданным в США в 1988 году; главная задача этого центра заключалась во всемерном способствовании развалу СССР.
Если это даже и злостная клевета, то немалую лепту в сей процесс Бурбулис внес по-любому. Геннадий Эдуардович был одержим только одним - жаждой властью. Ради собственного вознесения он готов был пожертвовать чем угодно - даже страной. (В этом, кстати, он мало чем отличался от своего руководителя и старшего товарища.)
Когда в конце 1991-го вице-президент Александр Руцкой увидел, как на стапелях в Комсомольске - главной ремонтной базы ВМФ - режут по кускам новенькие подводные лодки, от возмущения он просто потерял дар речи. А вскоре оказалось: так распорядился Бурбулис…
В августе 2007 года одна из старейших консервативных финских газет Kainuun Sanomat опубликовала сенсационную статью: якобы в 1991-м Россия готова была продать Финляндии часть Карелии за сумму, равную нынешним 13 миллиардам евро, но у покупателя просто не хватило денег.
Среди тех, кто по версии газеты выступал в качестве продавца, был Бурбулис; именно он будто бы вел переговоры с финским правительством.
Впрочем, непомерная власть и гипертрофированные амбиции («Я знаю себе цену, - без доли стеснения заявлял Бурбулис журналистам. - То, что могу сделать я, никто другой больше сделать не может») в конце концов его и сгубили. Устав от постоянного присутствия и назойливых советов, Ельцин вынужден был удалить Бурбулиса.
В последний раз ему удалось всплыть в качестве члена Совета Федерации от Новгородской области; правда, как только там сменился губернатор, выяснилось, что никакой пользы от сидения в сенате Бурбулис региону не принес. (За исключением разве что роскошного особняка, который построил себе в историческом центре Новгорода.)
У его ставленников - судьба оказалась более удачной…
Первый российский министр иностранных дел Андрей Козырев родился в Брюсселе, в двух шагах от штаб-квартиры НАТО; факт, конечно, от него не зависящий, но очень показательный.
Справедливости ради следует признать, что политика заигрывания и односторонних уступок началась еще до прихода Козырева, в последние годы владычества Горбачева, когда шаг за шагом Кремль отказался от большинства своих притязаний. В угаре дружбы СССР пошел на бесчисленное множество уступок - нередко в одностороннем порядке - сдав попутно всех недавних своих друзей.
