ухитрился сделать это сам.
– Пошли, мальчики, – сказала женщина. – Где ваши родители?
– Мисс Джонс, – сказал Гарри, – я…
– Да? Теперь вы довольны?
Она решительно вышла, и мальчишки шмыгнули за ней следом, а мы остались в комнате, с мертвой бабочкой на циновке. Пальмы в лунном свете шелестели листьями за окном.
3
– Пора, – смутно расслышала я шепот Гарри, доносившийся словно за тысячу морских миль. – Мими, просыпайся.
С третьей или четвертой попытки мои глаза открылись.
Несколько раз за эту ночь я закутывалась по плечи в единственное одеяло Гарри, чтобы хоть немного отгородиться от холодного каменного пола в перестроенном садовом сарайчике, который мой братец именовал своим домом. Извиваясь, я выползала сейчас из одеяла, точно высвобождалась из кокона, и, ко всему прочему, теперь я казалась себе печальнее, бледнее и старше. Разве это всегда приходит одновременно?
– Скорей, – снова поторопил меня Гарри, – пора.
– Что пора? – удивленно спросила я, встав и уставившись на него.
На нем были те же шорты, что и вчера, та же гавайская рубашка, только краски казались поблекшими за эту ночь, точно чернила на старом конверте.
– Я уже говорил тебе. Ты должна попасть туда в нужный момент, иначе без толку.
– С чего ты взял, что он наступил?
Слова прозвучали жестко – от них во рту возник кислый металлический привкус.
– Надень купальный костюм. Пожалуйста.
– Не хочу… Я устала.
Но выражение на лице Гарри – выпученные глаза под линзами очков, щеки, ставшие какими-то плоскими, точно я выкачала из них весь воздух, – удержало меня от того, чтобы снова улечься спать.
– Пожалуйста, Мими. Я ведь для этого тебя сюда и привез.
– Я сама приехала, – буркнула я, но уже не в его сторону, втискиваясь в крошечную ванную комнатку, чья крыша башенкой поднималась над сараем, отчего тот походил на двухъярусный трейлер.
– Мы недолго поплаваем, – сказал он мне.
Я заперла дверь и оделась. Мой купальник, все еще сырой со вчерашнего дня, прилипал к животу и груди и был ужасно холодным, словно я влезала в чью-то чужую кожу. Я почистила зубы и заколола волосы на затылке.
– Рыжие, – сказала я зеркалу, размышляя о том, как поеду домой, встречусь со своим тренером, сдам экзамен на коричневый пояс по карате и ровно через десять недель буду уже в Санта-Круз. Студенткой колледжа.
Я повернулась, ушибив колено о край унитаза, выругалась и увидела черное небо через маленькое квадратное окошечко, сделанное в стене на уровне самых глаз.
– Черт подери, который час? – крикнула я.
– Почти четыре, – отозвался Гарри. – Давай скорее.
Сарай стоял в окруженном оградой углу школьного участка, и когда мы пробирались через сырую траву, я увидела, как Гарри бросил взгляд сквозь сырую белесую мглу на крытую застекленную галерейку, проходившую по всей длине заколоченного двухэтажного дома, точно ров.
– Иногда она спит там, – сказал Гарри.
– Мы дойдем пешком?
– Это на другом конце острова.
– Ты собираешься угнать машину?
После этих слов Гарри какое-то время шел молча. Несколько минут спустя, сидя в зеленом пикапе, на котором ездили вчера, мы неслись вниз по ухабистой дороге, ведущей к Хаоле-Кэмп. Все домики там тоже были белыми.
– Она что, вернула тебе ключи? – поинтересовалась я, главным образом чтобы нарушить тишину.
Гарри не мигая смотрел за ветровое стекло, не обращая внимания на меня, то и дело посвистывая сквозь поджатые губы, точно пытаясь самого себя загипнотизировать. Непривычно было чувствовать себя в обществе моего братца, когда он ни к кому не подлизывался.
– Я знаю, где она держит запасные, – безо всякого выражения произнес он, – я сходил и взял их, прежде чем тебя разбудить.
– Здорово, Гарри. Просто умница.
На этот раз он не попался на мою удочку – вел машину и пыхтел. Думаю, именно в тот момент я и получила первый намек – мурашки так и забегали у меня по спине. Но я не поняла, что к чему.
В сырой дымке тумана поселок выглядел чем-то вроде запруды у плотины, ограждавшей остров от приливных волн, но уж точно не был похож на город. Низенькие зеленые домишки точно морские рачки, вцепились в свои каменистые участки земли. Просевшие задние стены покрыли пятна сырости. Маленькие окружающие дворики были усеяны рамами старых велосипедов и кустами колючих бордовых и желтых цветов, похожих на колонии морских ежей. В одном из дворов я заметила старика из местных, он потягивал что-то дымящееся из белой кружки и читал газету. Кроме него, я больше никого не увидела.
В то же мгновение город оказался уже позади, и все, что осталось от пышной зелени, будто просочилось из травы в окружающую черноту, словно мы достигли края живописного полотна. Я увидела накренившуюся ограду, знак с надписью «Сад богов» и стрелкой, указывающей на полого обвивающую на холм тропинку, ворота. Громадные валуны, приваленные по бокам, будто застывшие в камне табуны диких лошадей; и едва мы взобрались на гребень холма в самой высокой точке острова, я заметила настоящих лошадей – совершенно неподвижных, одинаково пригнувших шеи, точно молящихся океану. Казалось, кони только что явились из его глубин и теперь учатся дышать воздухом земли.
– Притормози, – сказала я.
– Не могу, – откликнулся Гарри и повел машину дальше.
– Я хочу сказать тебе, что я понимаю, к чему ты клонишь.
– Ты о чем?
– Здесь и правда как-то жутко.
– Ты еще не все видела, – сказал Гарри.
Какое-то время, совсем недолго, мы катили по ровной площадке на вершине холма, и вот мы уже достигли противоположной его стороны, самого спуска, и там наконец-то на минуту Гарри остановил пикап. От изумления мои глаза расширились.
Это словно был совершенно другой остров, другая планета. В этой части Ланайи склоны холмов, спускавшиеся к океану, были источены волнами и сожжены лавой так, что на них не осталось ни травы, ни цветка. Я увидела несколько скособоченных деревьев, каменистые осыпи, выцветший лишайник, плоско лежавший на земле, – точно след, оставленный утренним туманом. Я с трудом осмеливалась поверить в то, что вижу землю в начале творения. Интересно, здесь действуют законы физики?
Прежде чем я успела осмотреться как следует, Гарри снова тронул с места. Его пыхтение замедлилось, а потом вообще прекратилось, словно он готовился к медитации. Теперь он выглядел абсолютно спокойным, таким я никогда его прежде не видела. У подножия горы, там, где шоссе оборвалось, Гарри как ни в чем не бывало продолжал ехать по колдобинам и грязи, через заросли редкого, невысокого – по крыло нашему автомобилю – кустарника, практически без листьев: для них, казалось, не было места среди спутанных веток. Они выглядели как этюды, наброски кустов. Я подумала о дельфинах, гигантских бабочках и людях, игравших на укулеле на заросшей густой травой поляне, о площадках для луау, там, позади, у отеля, о зарослях ананасов и диких лошадях на склонах холмов. Эта поездка словно бы откручивала назад эволюцию, возвращая нас в прошлое. И значит, океан, ожидавший нас, будет водоворотом черного газа и космической пыли.
– Она ведь пустит нас переночевать? – робко поинтересовалась я, прижав ладони к потолку кабины, чтобы не биться о нее головой.
Глаза Гарри продолжали следить за лучами фар грузовика на иссеченной колеями грязной дороге перед
