Некоторое время мы молчали, потом Кейт спросила:
— Как у тебя дела с твоей подружкой на Лонг-Айленде?
Это был сложный вопрос, и я задумался над ответом. Джон Кори предан друзьям и любовницам, но сутью преданности является взаимность. А Бет Пенроуз, при всем ее интересе ко мне, не проявляла особой преданности. Наверное, она хотела от меня того, что женщины называют обязательствами, а уж после этого она была бы преданной. Но мужчинам сначала хочется преданности, и только потом они могут подумать об обязательствах. Концепции совершенно противоположные, и к согласию в этом случае, похоже, прийти невозможно, пока один из партнеров не сделает операцию по перемене пола. Однако мне было интересно, почему Кейт задала такой вопрос.
— Я оставляю ей сообщения на автоответчике, — ответил я наконец.
— Она понимающая женщина?
— Нет. Но она служит в полиции, и с нашей работой хорошо знакома.
— Отлично, потому что у тебя еще долго не будет свободного времени.
— Придется общаться с ней по электронной почте.
— Знаешь, когда взорвался самолет компании «Транс уорлд эйрлайнз», наша группа работала круглосуточно по семь дней в неделю.
— А ведь это даже не был террористический акт, — подковырнул я.
Кейт ничего не ответила. Об этом взрыве никто толком ничего не узнал, и многие вопросы до сих пор оставались без ответа. В нашем случае мы, во всяком случае, знали, кто, где, когда и как. Мы не были точно уверены «почему» и «что дальше», но и это нам предстояло вскоре выяснить.
— А почему ты развелся? — поинтересовалась Кейт.
В ее вопросах я уловил некую тенденцию, но если вы думаете, что детективы лучше других разбираются в женщинах, то вы ошибаетесь. Однако я все же уловил мотив в вопросах Кейт Мэйфилд, выходивших за рамки простого любопытства.
— Она была адвокатом, — ответил я.
После небольшой паузы Кейт задала очередной вопрос:
— И поэтому ваш брак распался?
— Да.
— А разве до женитьбы ты не знал, что она адвокат?
— Я думал, что смогу ее исправить.
Кейт засмеялась.
Теперь настала моя очередь задавать вопросы.
— А ты была замужем?
— Нет.
— Почему?
— Это слишком личный вопрос.
Ага, значит, ей можно задавать сугубо личные вопросы, а мне нельзя. Нет, в такие игры я не играю. В кармашке переднего кресла я отыскал какую-то рекламную брошюру и принялся ее листать.
— Я слишком часто бываю в командировках, — промолвила Кейт.
Я сделал вид, что очень заинтересовался картой воздушных рейсов компании «Дельта». Возможно, когда все закончится, я слетаю в Рим. Повидаюсь там с папой. Я обратил внимание на то, что «Дельта» не летала в Ливию, и подумал о тех парнях, которые бомбили ливийские города в 1986 году. Они вылетели на своих штурмовиках откуда-то из Англии, обогнули Францию и Испанию, пролетели над Средиземным морем. Вот это да. Судя по карте, это был очень длительный полет. И никто в полете не предлагал им виски. А как они ходили в туалет?
— Ты меня слышишь? — раздался над ухом голос Кейт.
— Прости, не слышу.
— Я спросила, есть ли у тебя дети.
— Дети? Ох нет. Не успел обзавестись.
— Вот как? Но по-моему, для мужчины твоего возраста это не проблема.
— Послушай, может, сменим тему? — предложил я.
— А о чем ты хотел бы поговорить?
На самом деле ни о чем. Ну разве что о самой Кейт Мэйфилд. Но эта тема была довольно опасной.
— Давай обсудим то, что узнали сегодня.
— Хорошо, — согласилась Кейт.
Мы обсудили полученную сегодня информацию, набросали план действий на завтра. Когда мы подлетели к Нью-Йорку, я с радостью отметил, что город на месте и ярко освещен.
Уже в здании аэропорта Кейт спросила:
— Ты поедешь со мной на Федерал-Плаза?
— Если хочешь.
— Хочу. А потом мы сможем пойти поужинать.
Я посмотрел на часы: половина одиннадцатого. Пока мы доберемся до Федерал-Плаза, пока выйдем оттуда поужинать, будет уже полночь.
— Поздновато для еды, — заметил я.
— Тогда выпьем.
— Звучит заманчиво.
Взяв такси, мы поехали на Федерал-Плаза. Когда проехали Бруклинский мост, я спросил у Кейт:
— Тебе нравится Нью-Йорк?
— Нет. А тебе?
— Конечно, нравится.
— Почему? Это же сумасшедший город.
— Сумасшедший — Вашингтон. А Нью-Йорк интересный и причудливый.
— Нет, сумасшедший именно Нью-Йорк. Я очень сожалею, что согласилась работать здесь. Никто из сотрудников ФБР не любит этот город. Он очень дорогой, и нашего жалованья едва хватает на то, чтобы сводить концы с концами.
— Тогда почему согласилась?
— Потому же, почему военные предпочитают самые трудные задания и добровольно едут в «горячие точки». В таких условиях можно стремительно сделать карьеру. И потом, это шанс проверить себя. Самые жуткие и невероятные случаи происходят именно в Нью-Йорке.
— По-моему, Нью-Йорк незаслуженно обвиняют во всех грехах, — заступился я за свой город.
Кейт ничего не ответила, поскольку в этот момент такси остановилось у здания ФБР на Федерал- Плаза. Кейт расплатилась с водителем, и мы вышли. В здание мы попали через служебный вход с южной стороны — у Кейт имелись собственные ключи от лифта, и мы поднялись на двадцать седьмой этаж.
Здесь оказалось с десяток людей, они выглядели усталыми, несчастными и озабоченными. Звонили телефоны, трещали телетайпы, компьютеры какими-то жуткими голосами сообщали о поступлении электронной почты. Кейт поболтала со всеми, прослушала телефонные сообщения, проверила почту. Сообщение от Джорджа Фостера гласило: «По приказу Джека совещание в 8.00 в конференц-зале на двадцать восьмом этаже». Просто удивительно. Кениг, который сейчас в Вашингтоне, назначает совещание в Нью-Йорке на восемь утра. Да, эти люди либо двужильные, либо перепуганы до смерти. Наверное, все же последнее. В любом случае, спать много не придется.
— Не хочешь проверить, что у тебя на столе? — предложила Кейт.
Мой стол находился в кабинете этажом ниже, и я не думал, что обнаружу на нем что-либо отличное от того, что Кейт нашла на своем.
— Проверю завтра, когда приду в кабинет в пять утра, — ответил я.
Кейт занялась какими-то делами, а я стоял, все больше ощущая свою ненужность.
— Пойду-ка я домой, — вздохнул я.
Кейт отложила бумагу, которую читала.
— Нет, ты должен угостить меня выпивкой, — возразила она и добавила: — Не хочешь забрать свои
