пересчитала картинку распространения электромагнитных помех. На соседнем столе ожил принтер, его лазер выводил на бумаге примерные дальности обнаружения целей типовыми американскими РЛС.
Сергей дождался окончания печати и внимательно изучил документ. Прочитав распечатку до конца, полковник небрежным движением пальцев смял белый лист:
«Не отчет, а дрянь. Математическая модель программы не имеет ни малейшего понятия об ионосферных помехах. Да и мы знаем о них немногим больше. В который раз придется действовать наугад, доверяя судьбу слепому случаю».
Черные призраки бомбардировщиков скользили под безбрежным северным небосводом. Над фонарями их темных кабин мерцала загадочная синева нарождающегося утра. Под крыльями тянулась стальная поверхность неприветливого океана.
Вытянутая стрела командирского Ту-22М5 с ревом вспарывала набегающий воздух. Следом за лидером ускользающую тьму пронзали самолеты ведомых. Мощные двигатели НК-25 выбрасывали из своих недр пульсирующие синевато-красные газовые струи. Кабины «Бэкфайров» были темны, навигационные огни потушены. На хвосте бомбардировщиков мерцал крохотный оранжевый огонек – единственное предупреждение забывчивому ведомому.
Второе ударное звено скользило на расстоянии двух морских миль от первой тройки. Третья группа держалась немного ниже, скрываясь под сумрачной пеленой снежных облаков. Четвертое крыло неслось через соседний 18-й оперативный квадрат и подворачивало в сторону американского авианосца.
Тяжелые самолеты ЭДы-4 сохраняли радиомолчание. Экипажи не разговаривали друг с другом, пилоты сконцентрировались на задаче управления, тогда как штурманы в последний раз проверяли выкладки воздушных ударов.
Атака тяжелых кораблей Консорциума была серьезным и предельно опасным делом. Пилоты осознавали риск, но уклоняться от выполнения миссии не желали. В конце концов, от их действий зависела судьба войны, а может быть, и всего Советского Союза. Впрочем, загадывать столь далеко решались немногие.
Ударные самолеты Стрельникова отправились на задание не одни. Над ними, в недосягаемых вершинах стратосферы, двигались хищные силуэты – T-50. Советские тяжелые перехватчики мчались на удвоенной скорости звука, под ромбическими формами их крыльев стелилась седая равнина Арктического океана.
Пилоты перехватчиков вглядывались в окружающее пространство посредством зорких РЛС, обладающих фазированной решеткой. При желании летчики могли заглянуть за горизонт, но сегодня они смотрели гораздо ближе. Внимание пилотов было приковано к ярким пятнам американских кораблей, над которыми мерцали импульсы сверхзвуковых самолетов. Боевые компьютеры Т-50 исследователи вражескую активность, опознавали цели и передавали собранные сведения горбатым самолетам ДРЛО.
В 50 милях к востоку от островов Бернадотта висел бдительный Як-44. Машина, поднявшаяся с многопалубного экраноплана «Юрий Андропов», курировала ход операции. Ее чуткая радиолокационная станция излучала активный пульсирующий сигнал, следила за передвижением вражеских перехватчиков и координировала действия ударных бомбардировочных групп.
Еще дальше, на расстоянии 200 километров от острова парила громада модифицированного А-60. Величественный воздушный крейсер взлетел с холодного мурманского аэродрома и, преодолев расстояние три сотни миль, завис над грозным полярным простором. Могучая четырехдвигательная машина, созданная на базе Ил-76МД, несла на своей спине эллипсоидную тарелку РТК «Шмель-2». В тесном пространстве громадного лайнера работала мощная система охлаждения фазированной решетки. Энергию для нее поставляла компактная электрическая станция АИ-24УБЭ, питающая не только авионику, но и вычислительные системы самолета.
Над горбатым фюзеляжем А-60 вращался обтекатель радиолокационных антенн, работающих в квазинепрерывном режиме[66]. Бортовая ЭВМ командного пункта проводила комбинированную обработку сигнала с помощью хитроумных цифровых режекторов и доплеровских фильтров. Аналитики, находящиеся на борту воздушного штаба, наблюдали за активностью ударных машин и зорко следили за действиями вражеской авиации. Если маленький Як-44 контролировал тактический рисунок сражения, то монументальный А-60 руководил операцией в целом.
Охрану тяжелой машины обеспечивало звено светло-синих МиГ-31B, под внешними пилонами перехватчиков висели дополнительные топливные баки и серебристые угри дальнобойных Р-33. «Миги» контролировали воздух вокруг командного комплекса и следили за активностью вражеских самолетов класса AWACS.
На расстоянии 150 миль от острова, в северо-западном направлении, выстраивались стайки легких маневренных истребителей, готовых вступить в бой с тяжелыми машинами Консорциума. Ядро группы сформировалось из пилотов коммерческих эскадрилий. Помимо машин Соколова, в вылазке участвовали норвежские «Тигры» и французы из эскадрильи «Рафаль». Целью истребительного крыла стали тяжелые перехватчики САСШ, замыкавшие внешнее кольцо противовоздушной обороны.
Выманив тяжелые самолеты за периметр системы AEIGIS, наковальня «Звезды» отходила в сторону, и на машины воздушного патруля падал тяжелый молот «Одина». Норвежские F-15С тянули на своих крыльях многотонный груз дальнобойных ракет и контейнеров радиоэлектронной борьбы. Формацию союзных перехватчиков прикрывал модифицированный Cу-27E, оборудованный джаммерами и устройствами подавления враждебных поисковых систем.
Армада легких истребителей сближалась с 11-м флотом, соблюдая полное радиомолчание. Когда над спинами коммерческих самолетов пронеслась стратосферная игла SR-101, ни один из пилотов не произнес ни единого слова. Разведчик не интересовал пилотов. Сбить его было невозможно, тогда как собранная им информация не успевала лечь на столы американских стратегов.
Адмирал Гилберт сидел за рабочим столом и читал устав военно-морского флота Северо-Американских Соединенных Штатов. Внимательные глаза адмирала бегали по строчкам книги, карандаш, сжимаемый пальцами левой руки, подчеркивал важные слова и предложения.
На столе адмирала царил творческий беспорядок. Рядом с бумагами мерцали зеленоватые экранчики PDA. Когда один из приборов испустил мелодичную трель, адмирал не обратил на него ни малейшего внимания. От чтения Гилберт оторвался только тогда, когда на столе зазвонил второй PDA. Адмирал отложил в сторону книгу и нажал пальцем на кнопку громкой связи.
– Адмирал? Это Мастерсон! Минуту назад на дисплеях РЛС появилась засветка, исходящая от большого количества воздушных целей. На нас идет ударная формация Советов, состоящая из сотни машин. Дуга поражения вытянута на юго-восток, с трех до семи часов. Расчетное время атаки 6.55. Предлагаю перестроить ордер ПВО и сдвинуть крейсера на восток.
Гилберт снял с носа очки и холодно произнес:
– Придерживайтесь прежнего курса, капитан. Сейчас поднимусь к вам в рубку, взгляну на контакты своими глазами.
Адмирал поднялся со стула, взял с тумбочки банку колы, небрежным движением сунул в карман надоедливый коммутатор. Застегнув пуговицы кителя, Гилберт покинул каюту и быстрым шагом двинулся по стальным коридорам корабля.
В узких «туннелях» громадного судна кипела ночная жизнь. Мимо адмирала пробегали моряки из нижних ангаров и техники, занимавшиеся контрольной проверкой реактора. Подчиненные отдавали адмиралу честь, Гилберт в ответ поджимал сморщенные губы и лишь изредка, при встрече с офицерами, поднимал вверх сухую, старческую ладонь.
Путь по лестницам и переходам авианосца занял у адмирала пять долгих минут. Когда Гилберт вошел в рубку «Клинтона», офицеры готовились к предстоящей битве. Мастерсон застыл перед громадным настенным монитором, визуализирующим информацию, собранную внешними антеннами РЛС. Капитан задумчиво теребил подбородок и мрачным взором смотрел на темно-зеленый ковер, расплывающийся по
