— Вы съели адвоката?
Кирпич долго пялился на Моркоу тупым взглядом, пока его мозги наконец-то не включились.
— Ну такие штуки зеленые, с косточкой посредине? — высказал он предположение.
Моркоу посмотрел на Детрита и Ангву, в надежде найти помощь.
— Наверное, авокадо, — наконец пришел он к выводу.
— Они темнеют, когда полежат, — сказал Кирпич, как будто проводя судебную экспертизу.
— Более похоже на картофель? — предположил Моркоу.
— Могет. Типа покупаешь в пакете. Картофель, ага.
— Что я имел в виду, — продолжил Моркоу — когда мы будем говорить с вами, хотите ли вы, чтобы кто-то был за вас?
— Очень хотел бы. Штоб все, — с готовностью ответил Кирпич. Оказаться в центре внимания целой комнаты битком набитой стражниками, было хуже любого ночного кошмара. Хотя не, постой, помнишь, когда ты нюхнул того Слаба, накрошенного с нитратом аммония? Уу-уу — прощай крыша! Ах-ха! Вот энто и был его худший ночной кошмар… Не, если подумать о том порошке, который Щебень стащил у Одноглазого Дубилы, у, да! Кто знает, что он туда намешал! Аж зубы затанцевали! Вот энто и был его… Э, подожди-ка, а помнишь как ты закусил Скрейпом и у тебя отвалились руки? Ух, да, энто было жуть, так что может энто и есть… Стой, разве можно забыть тот день, когда ты подсушил Сливер и втянул порошок цинка в ноздри и решил, что коньки отбросил? Аргх, а вот то время, когда ты… нет, вргх, когда ты, аргх…
Кирпич перебрал уже девятнадцатый свой наихудший кошмар, когда голос Мороку наконец пробился к его разуму.
— Мистер Кирпич?
— Э… Энто вы мне? — нервно сказал Кирпич. Ему очень, очень сильно и очень срочно требовался Слаб….
— В общем, вашим адвокатом может быть кто-то один, — сказал Моркоу. — Мы собираемся задавать вам трудные вопросы. Вы имеете право на чью-нибудь помощь. Может у вас есть друг, которого мы могли бы пригласить?
Кирпич взвесил это предложение. Единственные, о ком он мог думать, как о друзьях, были Полностью Шлак и Большие Шарики, хотя они скорее попадали в категорию тех, кто ничем в него не швырялся и даже позволял иногда понюхать Слаба. Но в данный момент это как-то не проходило за требуемую квалификацию.
Он указал на сержанта Детрита — Он, — сказал Кирпич — Он помогал найти мои зубы.
— Я не уверен, что наш офицер может… — засомневался Моркоу.
— Я хочу предложить себя на эту роль, капитан, — раздался тихий голос. Моркоу всмотрелся на другой конец стола.
— Мистер Пессимальный? Не уверен, что вам стоит вставать с кровати.
— Тем не менее, кто-то должен послужить правосудию, — сказал А. И. Пессимальный.
Кирпич наклонился, чтобы разглядеть инспектора поближе. — Энто тот самый гном, что был сёдня ночью. Не хочу его!
— Можете предложить кого-либо еще? — спросил Моркоу.
Кирпич снова задумался и наконец встрепенулся. — Ахха, я могу. Запросто. Любой, кто поможет мне отвечать на вопросы, так?
— Совершенно точно.
— Тогда энто раз плюнуть. Если вы приведете того гнома, что я видел в той шахте внизу, он поможет мне.
Комната затихла.
— И почему бы он сделал это? — осторожно спросил Моркоу.
— Он мог бы сказать, почему он дал по башке тому гному, — объяснил Кирпич. — Не, я не знаю. Но подозреваю, что он не захотит придти потому, как я тролль, так что я буду придерживаться сержанта, если не взражаэте.
— Я думаю, что все это зашло слишком далеко, капитан! — сказал А. И. Пессимальный.
В тишине, которая последовала за этим, голос Моркоу прозвучал очень громко.
— Я думаю, мистер Пессимальный, что настала пора разбудить командора Ваймса.
Есть старая солдатская поговорка, которой Фред Колон описывал смущение и замешательство. Личность в таком состоянии, согласно Фреду, «не могла бы отличить ослиный зад от завтрака».
Ваймса это высказывание всегда озадачивало. Про себя он дивился, какие исследования могли быть предприняты для изучения данного вопроса. Даже сейчас, когда он чувствовал, что его рот набит червяками, а в глазах резало, он считал себя способным определить, в чем между ними разница. Начать с того, что одно из них должно сопровождаться чашкой кофе. Он уже выпил одну, следовательно, это был завтрак. В сущности, время уже близилось к обеду, но суть оставалась той же.
Тролль, известный всем и, случайно, ему самому, как Кирпич, сидел в одной из больших троллийских камер, но учитывая, что никто не смог решить узник он или нет, дверь была оставлена открытой. Все пришли к согласию, что если он не попытается уйти, то никто не будет его останавливать. Кирпич поглощал третью миску насыщенной минералами грязи, что у троллей считалось питательным супом.
— Что такое Скрейп? — спросил Ваймс, откидываясь на спинку единственного стула и разглядывая Кирпича с таким видом, с каким зоолог мог бы изучать занимательный, но исключительно непредсказуемый новый вид. Он положил каменный шар загадочного мистера Сияющего на стол рядом с миской, чтобы посмотреть на реакцию, но тролль не обратил на него внимания.
— Скрейп? Не часто его встретишь в наши дни, когда вокруг полно энтого дешевого Слаба, — пророкотал Детрит, с собственическим видом оглядывая свое новое приобретение, как наседка птенчика, готовящегося покинуть родное гнездо. — Энто то, что скребет вас, пнятно? Несколько кусков Слаба, прокипяченного в жестянке со спиртом и чуток голубиного помета. Его обычно варят тролли в трущобах, когда у них не хватает монет. Что еще им не хватает, Кирпич?
Двигающаяся ложка замерла. — Им не хватает само-уважения, сержант, — отчеканил Кирпич, как ученик, которому двадцать минут подряд выкрикивали урок прямо в ухо.
— Слава Ио, он уяснил! — сказал Детрит, так энергично хлопая тощего Кирпича по спине, что юный тролль уронил ложку в дымящуюся бурду.
— Но энтот парнишка обещал мне, что все энто осталось позади и он сейчас начал чертовски новую жизнь, в счет участия в моей программе одного шага! Ведь так, Кирпич? Энтот парень сказал нет Слабу, Скрейпу, Слайсу, Слайду, Сланки, Сларпу или Сливеру, верно?
— Да, сержант, — послушно ответил Кирпич.
— Сержант, почему названия всех троллийских наркотиков начинаются с буквы С? — спросил Ваймс.
— А, так их легче запомнить, сэр, — ответил Детрит, глубокомысленно кивая.
— Ах, конечно. Об этом я не подумал, — сказал Ваймс. — Кирпич, объяснил ли тебе сержант Детрит, почему он называет свою программу программой одного шага?
— Э… потому, что он не позволит мне сделать ни одного неверного шага? — проговорил Кирпич, будто читая слова с листа.
— Кирпич хочет вам кое-что сказать, правда, Кирпич? — заботливо продолжил Детрит. — Давай, скажи мистеру Ваймсу.
Кирпич опустил глаза вниз. — Простите, что я пытался вас убить, миссус Ваймс, — прошептал он.
— Ну что же, мы с этим разберемся, не так ли? — сказал Ваймс, чтобы хоть что-то сказать. — Кстати, думаю, что ты имел в виду мистер Ваймс и я предпочитаю, чтобы только те, кто сражаются бок о бок со мной, называли меня мистер Ваймс.
— Ну, технически, Кирпич сражался… — начал было Детрит, но Ваймс твердо поставил чашку с кофе на стол. Его ребра все еще ныли.
— Нет, «передо мной» не то же самое, что «бок о бок», сержант, — сказал он. — Совершенно не то же самое.
— Не, ну на самом деле, энто не его вина, сэр, энто скорее случай обоз-нания, — запротестовал Детрит.
