палатки и осматривал стрельбище.
Под длинной простыней были расположены три щита для стрелков; эти щиты Милан и должен был обслуживать. Посередине стрельбища он повесил главное украшение — большую картонную голову со страшной дырой вместо рта, в которую соревнующиеся должны были забрасывать мячи. В остальном голова была безобидной — на ней была надета красная шляпа, и она смешно таращила голубые глаза. На прилавке, как раз против головы, лежали три мячика. Один из них немного откатился. Милан вернул его на место, чтобы не смешать с другими тремя мячами, лежащими у пирамиды из жестяных банок, установленной в левом крыле стрельбища. На правом крыле висели три дощечки со стрелами, а перед дощечками стояли три ружья.
Милан подумал, не отправиться ли ему в гости к своей соседке — Зузке Шубовой, отвечающей за ловлю «рыб». Она разложила по земле деревянных рыб и теперь попробовала поймать какую-нибудь из них. Она дергала удочку, крючок летал из стороны в сторону, но зацепить им за колечко, которое было во рту у каждой рыбки, ей не удавалось.
Милан засмеялся, вернулся в палатку и начал подсчитывать медные жетоны, которые он будет вручать победителям. Кассы с медными жетонами стояли у всех щитов, подготовленных к соревнованию.
Да, соревнования будут не из легких!
Гонза, например, отвечал за велосипед. Соревнования велосипедистов должны были происходить на бетонной поверхности. И не как-нибудь, а только по кругу. На велосипеде нужно будет объехать хитроумно расставленные бутылки. Это очень нелегко.
Девчата в белых бумажных шапочках требовали, чтобы вожатый перенес соревнование на лесенке как можно дальше от «магазина». Девчата были «продавщицами» и должны были «продавать» конфеты и шоколад за медные жетоны победителям в соревнованиях.
— Нам обольют весь товар! — кричали они.
— Вот вам, пожалуйста! Еще ничего не началось, а у него уже возле ведра лужа.
И в конце концов Пепик Роучка — ответственный за «лесенку и воду» — перенес складную лесенку, ведро с водой и стакан, который соревнующиеся должны были переносить вверх и вниз по лесенке, к стрельбищу Милана.
— Там бы покоя не было, — сказал Пепик Милану. — Ведь это не пустяк — перелезть через такую высоту и не вылить ни капельки. Для этого необходимо сосредоточиться. Эй, Милан, дай мне выстрелить!
— Не могу. Уже идут, — сказал Милан. — Приходи после соревнований, постреляешь.
Первыми подошли к Милану стрелки болгарского отряда. Они смело взяли в руки винтовки, прицелились и выстрелили. О результатах говорить не стоит.
Второй раз стрелки целились осторожней. Но выстрелили и… снова мимо.
— Ты опирайся о барьер, — посоветовал Милан Атанасу. — У тебя не будет трястись рука. Да и винтовка так не отдаст в плечо.
Атанас послушал, выстрелил и попал-таки в мишень, а остальные ребята предпочитали стрелять, стоя в героической позе.
У Милана было полно работы. Он заряжал ружья, клещами вытягивал из мишеней стрелы с цветными хвостиками, подсчитывал выстрелы и выдавал победителям медные жетоны.
За его спиной снова и снова с грохотом падала пирамида из жестянок. Снова и снова Милан ставил ее, считал сбитые банки и выплачивал выигрыш.
«Голову» обслуживать не требовалось. В ее разинутую пасть попала пока только одна Гроздочка. Время от времени Милан посматривал, как идут остальные соревнования. Стрельба была хоть и главной дисциплиной, но не самой забавной.
Жираф, например, уже три раза облил водой стрельбище с «лесенки». Наверх он всходил без колебаний, но, когда переходил на другую сторону, каждый раз выливал воду на палатку Милана.
Велосипедисты кружились по бетонному «пятачку», сбивая бутылки, Гонза расставлял их так хитроумно, что не выдал еще ни одного жетона.
На велосипед сел Вило. Весь немецкий отряд болеет за него. Он их надежда. Вило обходит одну бутыль за другой, поднимает немного переднее колесо, бросает гибкое тело вперед, словно акробат, танцует на заднем колесе. Он благополучно миновал уже семь бутылок, но вот ему преградила путь маленькая бутылка из-под лимонада. И потому, что она была маленькой, Вильгельм замешкался, а потом высоко поднял переднее колесо и… обрушил его на лимонадное препятствие. Бутылочка разбилась вдребезги. Вило наехал на острый кусок стекла, шина сплющилась.
Болельщики, которые во что бы то ни стало хотели какой-нибудь сенсации, начали пищать:
— Ой! Испортил велосипед!..
Вило, ни слова не говоря, взял велосипед и понес его в парк. По пути он встретил Гонзу.
— Продолжай! — подал ему Гонза другой велосипед. — Это был только второй круг. У тебя в запасе еще один.
Гонза положил вышедший из строя велосипед на траву, убрал осколки стекла и снова расставил препятствия. Дорога для Вило была готова. Но какая! Бутыли окаймляли прямую дорогу.
— Я расставлял бутыли глупо. Соревнования, в которых никто не выиграет, — ничего не стоят. Это не спортивно! — объявил Гонза.
Вило выехал на дорогу, засмеялся и доехал до цели.
— Не глупи! — сказал он Гонзе, когда слез с велосипеда. — Это же променада! Айне променаде, а не дорога с препятствиями!
— Ну, хорошо, — обиделся Гонза и сообщил зрителям: — Не считается! Это была проверка велосипеда. — И он расставил бутыли так, чтобы их все же можно было обойти.
Вило вернулся на место старта, сел на велосипед и ловко проехал между бутылями. У цели его ожидал Гонза уже с металлическим жетоном.
— Поздравляю! — по-спортивному встретил он Вило и отдал ему жетон так торжественно, как будто это была олимпийская золотая медаль.
Вило был рад, что оправдал доверие своего отряда. Рад он был и тому, что Гонза был к нему доброжелателен.
— Починим? — кивнул Вило на покалеченный велосипед.
— Хорошо! — кивнул Гонза. — А сейчас пойдем в тир.
— Идем!
Милан весело насвистывал себе что-то под нос. Но как только увидел приближающегося к нему Вило, помрачнел. Он все еще не объяснился с Вило после того разговора у землянки. Это очень мешало Милану. Он даже, просыпаясь ночью, со стыдом вспоминал свою оскорбительную грубость по отношению к Вило. Было похоже на то, что Вило уйдет, а у Милана опять не хватит отваги поговорить с ним. И тут Гонза сказал, что после соревнований они втроем будут чинить прокол в шине.
Перед «головой» встала Мамитканова Келсин. Она размахнулась и бросила мячик. Милан ловко повернул «голову» так, что «рот» сожрал мячик. Хорошему результату больше всего удивлялась сама Келсин. Она прицелилась второй раз. Милан незаметно опять повернул «голову», и «рот» опять проглотил мячик, «удался» Келсин и третий выстрел.
Катка Барошова радостно аплодировала Келсин. Глаз, наблюдая за соревнующимися в тире, улыбался.
«Все-то он видит своими четырьмя глазами!» — подумал Милан, взглянув на вожатого.
Милан готов был ловить «головою» все мячи подряд, чтобы каждый соревнующийся заслужил жетон.
— О! Сердечно приветствую! — поклонился Милан на театральный манер, когда к ружьям подошел Геран с Ивонной и Бриттой. — К вашим услугам, дамы! — Он галантно подал Ивонне ружье. — Пожалуйста! Вот это — мушка, а это — курок. Достаточно положить правый указательный палец. Разрешите? Нажать им — и «бац»! Прямо в центр! И ты действуй так же, Бритта. Вот и тебе ружье, Геран, — и Милан, отвесив поклон, отошел в сторону.
Ивонна, Бритта и Геран выстрелили почти одновременно.
