пушка с грохотом покатилась по кафельному полу.
Еще дрожа от возбуждения, он расхохотался. Адреналиновая пелена не помешала ему заметить осторожно выглянувших из укрытия людей в форме СПО с лазерными карабинами.
Он отвесил им глубокий поклон.
— Служба спасения! — крикнул Гарантин. — Считайте это подарком от правителя Терры.
— Идиот. — Голос Келла пробился в его взбудораженный разум. — Посмотри на их нагрудники!
Он так и сделал; у всех солдат СПО на груди виднелся вытравленный символ аквилы, что свидетельствовало об их неприятии правления Императора. Солдаты открыли стрельбу, и Гарантин, снова засмеявшись, уклонился от лучей и бросился вперед, держа перед собой «Экзекутор».
Копье методично поглощал пищу. Человеческого питания вполне хватало, чтобы поддерживать биологию маскировочной наружности, пока он был в состоянии отстраненности, но внутренние слои истинного естества убийцы уже начинали испытывать голод. Несколько глотков крови портового рабочего и клерка на время утихомирили голод, но этого было явно недостаточно, а уничтожение псайкера отняло у него немало сил.
Зато сейчас он мог поесть вволю. Кости с хрустом размалывались острыми зубами, внутренние органы были еще теплыми и сочными, словно спелые фрукты, и крови было более чем достаточно, чтобы утолить любую жажду.
В самых глубоких каньонах разума Копья еще слышались стенания и крики маскирующего существа, которое было вынуждено наблюдать за всем происходящим из своей клетки. Оно никак не могло понять, что для Копья это был лишь слабый шум, что оно лишено возможности влиять на ситуацию в окружающем мире. И пока Копье удерживает контроль, такое положение сохранится.
Йозеф Сабрат был всего лишь последним в длинной веренице чередующихся образов, накладываемых на пластичный облик Копья, как очередной слой красителя, впитываемый многоцветным шелком. Плоть убийцы, служащая оболочкой для поселившегося в ней варп-хищника, была больше демонической, чем человеческой, и не подчинялась традиционным законам вселенной. Это был облик без определенных очертаний, но совсем не такой, как у некоторых глупцов людского рода, которые манипулировали своей кожей и костями при помощи химических средств и считали это достижением. Превращения Копья выходили далеко за рамки маскировки или притворства. Говоря о своих божествах, принимавших облик человека, жрецы древних запрещенных религий называли это
Насытившись, Копье собрал и тщательно убрал останки Гиссоса в бочонок. Одежду оперативника и все его вещи он аккуратно сложил в сторонке, намереваясь использовать позже. Оставшиеся части трупа будут сброшены с крыши винного хранилища в глубокое ущелье, откуда их унесут в море бурные потоки воды. Но сначала надлежало довести до конца основную инсценировку.
Из огромной цистерны, предназначенной для созревания вина, Копье извлек мясистое яйцо в плотной оболочке и открыл его, разорвав пленку зубами. Изнутри вырвалась струя зловонного газа, а затем на деревянный настил выпала обнаженная человеческая фигура. Эта капсула образовалась из семени, которое Копье вскоре после прибытия на Йесту Веракрукс поместил в легкие бездомного пьяницы. Наделенное волшебством его хозяев, семя поглотило тело бродяги и образовало стазис-оболочку, в которой Копье мог надежно хранить тело Йозефа Сабрата в течение двух месяцев.
Разорванная оболочка быстро испарилась, а Копье надел на Йозефа Сабрата одежду, бывшую на нем в тот момент, пока убийца занимал его место. Капсула сделала свое дело. Мертвый смотритель выглядел так, словно был только что убит, и никакие человеческие приборы не могли бы отыскать ни одного несоответствия. Из колотой раны, поразившей сердце, снова потекла кровь, и Копье, искусно уложив труп, достал из складок своей плоти изогнутый нож и вставил его в отверстие в груди.
Он задержался еще на мгновение, чтобы убедиться, что прокол в задней части нёба Сабрата совсем не виден. В том месте твердый как железо хоботок проник в мозг смотрителя и высосал необходимые вещества, которые определяли память человека и его личность. Затем демоническая оболочка Копья реализовала полученную информацию. Произошедшие изменения были настолько глубокими и сильными, что получившееся в результате существо было не просто маской, которую надел убийца, а живой, дышащей личностью. Эта личность считала себя реальной и жизнеспособной, и никакие псионические сканеры не могли бы уличить его в обмане.
Тем не менее женщину-псайкера следовало устранить как можно быстрее, и не только в целях сохранения маскировки, но и для того, чтобы подтолкнуть расследование. Теперь, когда личность Йозефа Сабрата безукоризненно сыграла свою роль, очередная фаза завершена. Скоро Копье очистится от маскировочного образа и наконец избавится от его раздражающе морального образа мышления, отвратительной склонности к состраданию, тошнотворной преданности коллегам по службе, своему отпрыску и половому партнеру. Начиная с этого момента Копье будет изменять только внешность и никогда больше не станет полностью воплощаться в человека. От предвкушения этого у него едва не закружилась голова. Еще несколько шагов, и он приблизится к своей цели.
Убийца встал на колени рядом с телом Гиссоса, одним движением когтей отсек ему голову и поднял ее. Отрывистый кашель освободил из задней части нёба твердый хоботок, и жало легко проникло в череп через правый глаз, дойдя до того сектора остывающего мозга, который определял личность человека.
Копье выпил его без остатка.
Койн опустил монокуляр и спрятал его в карман офицерского кителя, снятого инфоцитом с одного из убитых на посадочной площадке. Одежда оказалась маловата, но пластичные резервуары, расположенные под кожей каллидуса, помогли немного изменить строение тела и перераспределить массу, после чего китель оказался в самый раз.
— И как ты намерен попасть внутрь? — спросила Йота.
В тени под разбитым окном кулексус была почти не видна, в лунном свете поблескивали лишь изгибы ее серого ухмыляющегося шлема. Ее голос из-под капюшона псайкера приобрел странный металлический тембр и доносился словно издалека.
— Через главный вход.
Каллидус наблюдал за людьми, ходившими взад и вперед перед коммуникаторием, подмечая настороженность в их движениях и жестах не только для того, чтобы пробраться внутрь, но и для того, чтобы проникнуть в умонастроения. Информационные планшеты, найденные среди разрозненных останков немногочисленного патруля мятежников, истребленного Гарантином, снабдили членов карательного отряда сведениями об этом объекте. Это был единственный опорный пункт на несколько километров вокруг, а Келл пока не был готов выводить свою группу из относительной безопасности «Ультио», чтобы преодолеть длинный отрезок магистрали, ведущей к столице Дагонета. Огромный город — самый большой на планете — уже был виден на юге, на фоне темнеющего неба. Некоторые из самых высоких башен еще дымились, другие покосились, словно опирающиеся друг на друга пьяницы; но в небе не было видно следов трассирующих снарядов, не было ни грибовидных облаков взрывов, ни грохотавших в небе бомбардировщиков. Все выглядело спокойно, по крайней мере настолько спокойно, насколько это возможно в мире, объятом гражданской войной.
На вопрос Койна о результатах разведки эверсор только усмехнулся, а снайпер немногословно ответил, что обстановка весьма сложная.
Койн в этом ничуть не сомневался. Каллидус имел опыт сотен боевых операций, и многие из них проходили в зонах активных военных конфликтов. Там он понял, что так называемые наземные контрольные данные, выдаваемые генералами из удобных и безопасных убежищ, довольно далеки от истины. Для такого солдата, как ассасин, единственной формулой истины, которая никогда не подводила, являлся вектор между оружием и целью. Но сейчас он сидел здесь, вместе с девчонкой-парией по имени Йота, и ее нуль-дар, от которого по коже пробегала дрожь, защищал их позицию от любого псионического вмешательства.
— Предположение Тариила оказалось верным, — сказала Йота, провожая взглядом прострекотавший над головой роторплан. — Внутри этого здания находится астропат.
— Это тебя беспокоит?
