короткий лучевой залп и уничтожил катер. И это было проделано неспешно, почти мимоходом.
Огромный корабль прошел между планетой и солнцем, отбрасывая на поверхность непроницаемую мрачную тень. И когда с рассветом взоры людей обратились к небу, он угрожающей громадой неподвижно завис на геостационарной орбите над самой столицей.
Все имеющиеся на судне орудия были готовы к бою и нацелены на поверхность планеты — комплекты торпед с боеголовками, способные одним залпом уничтожить целые континенты, силовые пушки, которые могли испарить океаны, кинетические орудия, своими снарядами разрушающие самые крепкие горы. И это была только боевая мощь самого корабля; на своем борту он нес целую флотилию вспомогательных судов — эскадрильи истребителей и бомбардировщиков, готовые в любой момент с воем ворваться в атмосферу планеты в струях ослепительно-белого пламени. Эти стремительные вестники смерти могли сровнять с землей города и истребить целые народы.
И наконец, на корабле имелась еще и армия. Многочисленные бригады генетически усовершенствованных воинов, сотни Адептус Астартес, одетых в силовую керамитовую броню, вооруженных болтерами и цепными мечами, силовыми клинками и огнеметами, переносными ракетными установками и автопушками. Толпы этих солдат собрались на палубах, готовые по первому слову высадиться на планету в десантных капсулах, тогда как другие — меньшая, но не менее опасная часть — окружили своего верховного повелителя и командира в корабельном телепортарии.
Этот корабль продемонстрировал военную угрозу такой силы, с какой жители планеты не сталкивались ни разу за всю свою историю. И он был только первым. Остальная флотилия была на подходе.
Таким был визит, которого Дагонет удостоился от Сынов Хоруса, — кончик лезвия меча, выкованного из шока и трепета.
Далеко внизу, на белом мраморе площади Освобождения, толпами жителей, только что осмелившихся выйти на улицы после вчерашнего затмения, овладело благоговейное молчание. Тишина распространялась волнами от центра площади и вскоре захлестнула весь город, включая магистрали с остановившимися машинами. Тишина просачивалась на дисплеи, установленные на каждом перекрестке, транслировалась камерами наблюдения, парящими над дворцом губернатора, выплескивалась из потрескивающих громкоговорителей, подключенных к общественной сети.
Безмолвие плотно окутало весь мир, и планета, затаив дыхание, смотрела в небо, ожидая появления своего избавителя, которому уже принесла присягу верности. Своего бога войны.
У Соалм задрожали руки, но она не понимала, чем объясняется такая реакция. Душевное волнение, вызванное созерцанием Патента, бурлило и кипело в груди, как будто там разбушевался яростный ураган. Но было и еще что-то. Резкие слова Йоты об Эристиде застали ее врасплох и направили ее мысли в том направлении, о котором она хотела забыть. Она тряхнула головой; сейчас никак нельзя снова сбиться с пути. Связь, существовавшая между Дженникер и ее братом, была оборвана давным-давно, и бессмысленно пытаться ее восстановить. Соалм потянулась к внутренним потайным карманам под дорожным плащом и нащупала кончики отравляющих шнуров. Она не знала, применит ли Йота силу, если она откажется выполнять приказы Ассасинорума. Соалм была уверена, что Бог-Император ее простит, но брат — никогда.
Напряженность момента нарушили два человека, появившиеся из-за пелены песчаной бури со стороны высохшего русла. В уверенно шагавшей враскачку фигуре она узнала Троса, а рядом с ним шел темнокожий человек. Ветер растрепал седые пряди волос, и они извивались вокруг его головы, словно светлые змеи. Незнакомец был без маски и защитных очков, но казалось, что секущие струи песка его ничуть не беспокоят.
Синоп шагнула им навстречу, и Соалм краем глаза заметила, как напряглась ее солдаты. Они не могли понять, в какую сторону направить оружие.
Из горла Йоты вырвался непонятный звук, рука поднялась к глазам, и Соалм показалось, что она заметила на ее лице гримасу боли.
— Кто это? — спросила Синоп.
— Он вышел прямо из бури, — ответил Трос, напрягая голос, чтобы его все могли услышать. За узкими окнами и у входов в палатки уже показались лица людей, привлеченных громкими разговорами. — Это Гиссос. Его прислал войд-барон.
Темнокожий человек низко поклонился.
— А вы, наверное, леди Астрид Синоп, — звучным и уверенным голосом произнес он. — Мой господин будет рад услышать, что вы в добром здравии. Когда до нас дошли вести с Дагонета, мы опасались худшего.
— Тебя прислал… Эврот?
Синоп не могла скрыть своего удивления.
— За Патентом, — сказал Гиссос. Он поднял руку и разжал пальцы. На ладони лежало массивное кольцо из золота и изумрудов — печатка. — Он дал мне это, чтобы вы знали, что я исполняю его приказ.
Трос взял у него кольцо и передал Синоп, а та в свою очередь прижала к печатке, надетой на палец. Соалм заметила вспышку света, и два кольца точно сошлись друг с другом.
— Все верно, — с оттенком сомнения произнесла аристократка, словно все еще не могла ему поверить.
Йота отвернулась и слегка покачнулась. Соалм взглянула в ее сторону, и до нее донесся судорожный вздох. Вененум ощутила странное потрескивание в воздухе, словно он был насыщен статическим электричеством, только почему-то холодным.
Гиссос развел руками:
— Вы позволите? Меня ждет транспорт, и время на исходе.
— А какой транспорт? — спросил Трос. — У нас здесь дети. Вы могли бы…
— Трос, — прервала его Синоп. — Мы не должны…
— Ну конечно, — быстро откликнулся Гиссос. — Только побыстрее. Патент представляет большую ценность, чем жизнь любого из нас.
Но что-то было не так.
— И ты
Гиссос улыбнулся, но улыбка не коснулась его глаз.
— Кто способен постичь пути Бога-Императора? Я здесь, потому что Он так захотел. — В его глазах блеснул холод. — А кто ты? — Взгляд Гиссоса стал еще более жестким, когда он посмотрел мимо Соалм на стоявшую поодаль Йоту, дрожавшую всем телом. — Кто вы? — снова спросил он уже требовательным тоном.
Йота повернулась и издала такой жуткий вопль, что у Соалм заледенела кровь. Лицо кулексус пересекали струйки крови, сочившейся из уголков глаз. Смахнув кровь, она вскинула закрепленный на предплечье игломет и прицелилась в Гиссоса. Второй рукой она сорвала с шеи ожерелье с устройством, которое регулировало ее пси-ауру.
В теплом предрассветном воздухе вдруг стала распространяться волна неизвестно откуда взявшегося арктического холода. Все ощутили его удар, все покачнулись — все, кроме Гиссоса.
— Эта шлюха — пария! — воскликнул он, уже не скрывая ярости. — Значит, придется потрудиться.
У ног Соалм песок покрылся льдом, а затем она увидела, как лицо посланца раскрылось, словно механизм, собранный из плоти и крови. Внутри оказались только пылающие черные глаза и ряды зубов в открытой пасти.
Ярость вспыхнула с силой сверхновой звезды, и Копье позволил ей заполнить свое существо. Его мозг кипел от гнева и разочарования: в этой миссии с самого начала все шло не по плану. На каждой
