Он выстрелил.
Молот падает. Единственная пуля семьдесят пятого калибра, заряженная в патронник, изготовлена в мире-кузнице Шенлонг по особым требованиям круга Виндикар. Удар по капсюлю — и порох воспламеняется. Выделяющиеся газы толкают конический снаряд по охлажденному азотом стволу, разгоняя его до сверхзвуковой скорости. Звук взрыва поглощается глушителем и становится не громче кашля.
Как только снаряд покидает ствол, винтовка «Экзитус» посылает сигнал на лэнс-излучатель; эти два орудия действуют совершенно синхронно. Излучатель наращивает мощность для первого и последнего выстрела. После него произойдет автоматическое сожжение.
Пуля за несколько секунд преодолевает расстояние, по точно рассчитанной дуге опускаясь к величественной фигуре на площади. Скорость ветра учтена, она не повлияет на точность. А затем происходит вспышка — пуля ударяет в силовой барьер. Любой обычный снаряд в этот момент был бы уничтожен, но «Экзитус» выстрелил «Щитодробителем».
Разогнавшиеся фрагменты, насыщенные разрушающими квантами, повреждают структуру поля, и преграда падает. Но барьер подключен к циклической сети и восстанавливается менее чем за две десятые доли секунды.
Этого недостаточно. Силовой удар лэнса следует за «Щитодробителем» «Экзитуса», пока стена не восстановлена. Лазерный излучатель однократного применения синхронизирован с винтовкой Келла и стреляет в тот же момент, когда стреляет снайпер. Поток излучения направлен точно на ту же точку, и ничто не может его остановить. Луч ударяет цель в шею, разлагает плоть на атомы, раскаляет жидкость до состояния кипения, сжигает кожу и испаряет кости.
В полной тишине раздается единственный звук падения обезглавленного тела, и кровь струей льется на белый мрамор и сверкающую мантию Воителя.
Глава 15
ЭКСТАЗ
ПОСЛЕДСТВИЯ
РАСПЛАТА
В таком убийстве было что-то опьяняющее.
Большая часть убийств, совершенных Копьем, обычно проходила тихо, без излишней суматохи. Только убийца и его жертва в одном танце, связывающем их крепче любых других уз, прочнее, чем любые родственные отношения. Человек никогда так не обнажает свою душу, как в момент, предшествующий смерти.
Кроме того, Копье никогда не убивал более трех человек зараз, поскольку в этом не было необходимости. А сейчас жажда крови кружила ему голову, и он удивлялся, почему не делал этого раньше. Буйная радость затопила все его существо, и это было великолепно.
Отказ от всех условностей тайной работы и от всех ухищрений был своего рода освобождением. В этот момент он становился самим собой и каждому показывал свое истинное лицо; люди при виде его убегали, крича от страха.
Низкий гул песчаной бури не мог заглушить испуганных воплей, а он с громким хохотом догонял и убивал беглецов.
Он никогда еще не был настолько искренним. Даже будучи ребенком, он скрывался от людей, страшась самого себя. И потом, когда за ним пришли женщины в серебряной и золотой одежде, чтобы отвести на борт Черного Корабля, он затаился еще глубже. Даже люди с глазами из стекла и металла, которые исследовали его и проникали в глубины его аномального, не соответствующего никаким нормам разума, даже они не видели его настоящего лица.
Копье превратился в яростный вихрь из когтей и зубов, клинков и рогов, и демоническая оболочка затуманилась, поскольку менялась каждый раз, чтобы отнять жизнь у очередной жертвы новым, еще более жестоким способом. На его обнаженном теле, куда бы ни попала кровь, открывались маленькие жадные рты и тотчас начинали поглощать горячую влагу.
Последний солдат успел в него выстрелить, и попадание крупнокалиберных снарядов в спину и ноги он ощутил всплесками обжигающей боли. Демоническая оболочка отреагировала хриплым воплем, поскольку на ее долю пришлась основная сила ударов, и снаряды не проникли в его истинную плоть. Копье, словно в танце, развернулся на месте. Остальные солдаты уже лежали в лужах собственной крови, и песок впитывал последние капли из разбитых голов и растерзанных сердец. Копье перепрыгнул через их трупы, не обращая внимания на ожог от снаряда, едва не угодившего ему в лицо. Он подошел почти вплотную, присел на одной ноге, а вторую поднял вверх. Острые когти описали широкую дугу, точно поразив цель. Удар пришелся в носовую полость; кости с сочным треском разлетелись на осколки, и зазубренные фрагменты впились в мозг.
Сколько человек он уничтожил? Убийца в буйном восторге уже потерял счет.
Потом он увидел колдунью, которая прятала лицо за шлемом в виде стального черепа, и этот вопрос больше его не интересовал. Тощая жилистая женщина швырнула в него залп иголок. Он уклонился от большей части, а остальные приняла на себя демоническая оболочка; шкура сморщилась и выплюнула тонкие снаряды на песок. Но это была лишь еще одна задержка. Он почувствовал пробежавшую в варпе рябь, чужеродный монстр накрыл его тело и задрожал, реагируя на ее соседство.
Враждебный свет собрался вокруг ауры ассасина, и заключенная внутри нее бездна всосала его через ткань защитного комбинезона. Ветер рядом с колдуньей утих, как будто она возвела вокруг себя сферу пустоты, куда не мог проникнуть даже звук. Конструкция из линз и шипов, установленная сбоку от стального ухмыляющегося черепа, начала потрескивать от избытка энергии, и воздух рядом с ней стал двигаться, как будто по нему пробегали волны.
Черный поток негативной энергии сорвался с ее орудия, и Копье поднял руки в попытке его блокировать. Сгусток энергии ударил с колоссальной силой, и убийца закричал от невыносимой, никогда прежде не испытанной боли. Демоническая оболочка обуглилась в нескольких местах и покрылась пузырями, наполненными желтоватым гноем.
В тот же момент рассеялся его буйный восторг; это уже не игра. Девчонка-псайкер оказалась намного опаснее, чем он думал. Она не просто пария… В некоторой степени она похожа на него. Но если способности Копья были обусловлены его связанной с варпом душой, девчонку можно было назвать лишь бледной или незавершенной копией. Она могла достичь его уровня только при помощи своего шлема с оружием.
Копье почувствовал себя оскорбленным самой идеей, что кто-то при помощи механических приспособлений мог понадеяться сравняться с ним в умении убивать. Он прикончит девчонку хотя бы только за ее притворство.
Демоническая оболочка требовала, чтобы он отступил и тем самым выиграл немного времени на исцеление; он проигнорировал ее нытье и поступил наоборот. Копье бросился на псайкера и сразу угодил в окружавший ее ореол леденящего душу холода. Его сила мгновенно пошла на убыль, а боль стала такой ослепительной, как будто из его тела вытягивали вены.
На миг Копье понял, что испытывают погибающие от его рук псайкеры; должно быть, так чувствовала себя Перриг, когда превращалась в пепел.
Он успел нанести удар, пока отлив не унес его еще дальше. Когти мерцающей дугой вспороли воздух и рассекли бронированную ткань и плоть девчонки у самого горла. Этого было мало, чтобы ее убить, но он хотя бы вскрыл вену.
Она зажала рану рукой, чтобы остановить кровотечение, но недостаточно быстро. Хлынула струя алой жидкости. Копье, открыв рот, поймал ее и снова захохотал, глядя, как псайкер, задыхаясь, отступает назад.
Под шлемом Йоты кровь текла изо рта и шеи, капала из ушей и носа. Перед глазами все заволокло
