А дел осталось мало — только выжитьзачем-то, что уму непостижимо…Отсрочить приговор, не смазать лыжи,писать, как пропись, крупно и с нажимомсвой монолог, где мало трав и света,где спит любовь, и нет привычки драться…Но ненависти, к слову, тоже нету,а в том, что есть — кто станет разбираться?..
* * *
Прости меня, невыплаканный стих,за то, что суховато и прохладножила, росла…За то, что голос тих,за то, что неблизка перу баллада,прости за то, что зреешь ты внутрии в слово облекаешь кроветворство,за то, что кровяные пузыритак далеки изящному притворству,за то, что ты растёшь из ничего,и я сама то верю, то не верю…Прости, как зоопарковому зверюпрощают неприветливость его…
ШУТОЧКА
Не помню, как вино шипело,лишь помню, что вино шипело,и очень круглая лунабыла не синей и не белой,а бледно–розовой,онависела нагло над забором, —так пацанёнок взрослый шабашразглядывает под «хи-хи»…Вы посвящали мне стихи,я запивала их «Кагором»,а мой желудок отвечалмне недвусмысленным укором!Мой милый! Я хочу ухи!Прозрачной, пламенной, обычной,питательной, непоэтичной!..«Фи, леди! Ну причем тут тело?»Но я хочу! Хочу ухи!Я так хочу её, как Васни разу в жизни не хотела!
* * *
Эй, чучельник, зачем тебе опилки?Кому нужны павлиньи чучела?Я медяки из старенькой копилкипотрачу на весёлого щегла,и подержу в руках живую песню,и отпущу — зачем ей кабала?..
* * *
Из вечера в вечерсзываю ушедших на вечеи стол накрываюна вечных двенадцать персон…В тяжелых подсвечникахбыстрые плавятся свечи,и тени по стенамдыханью дрожат в унисон…Я жду — постучатили просто возникнут из дыма,коснутся плечаи заспорят о чём-то своем…А ночь на исходе —все звезды осыпались мимопротянутых рук,и уже заалел окоём…И свечи ужепревратились в потёк сталактита,и ужин остыл,и пора ненадолго прилечь…Из вечера в вечеря жду появленья семита,и в ветре ловлю
