Какое там столетье на дворе —Не выяснишь по вечным изреченьям.Пусть многое рассеется в дыреНемерянной, но чуждое забвеньяОстанется, как муха в янтаре,В навечно остановленном мгновеньи.14.В навечно остановленном мгновеньиПокой и буря равно безопасны:Любовь без боли, горе без мученьяОСТРАНЕНЫ — и выглядят прекрасно.Жизнь отгорчила — к чёрту огорченья!Чернила на исходе… ночь на сломе…И что б не петь о месяца свеченьи?О пастушках и лютиках в соломе?Нет! Хочется поумничать в предметеПоэзии: «Мол, в звуке бубенцаЕсть тайных смысл!..» Но знают даже дети,Что не природа — заданность скопцаВиновна в том, что все на этом светеВенки сонетов пишутся с конца!15.Венки сонетов пишутся с конца:В конце концов, классическая строчка«Лицом к лицу — не увидать лица»Вернее всех вопросов и отточийВсего пять лет осталось домотать,И можно подводить итоги веку:Освистанное впредь не освистать,Возвышенному дать слегка поблекнуть,Раскрасив чёрно-белое кино,Во всех полутонах найти знаменья,И оценить, как старое вино,И серы вкус, и ангельское пенье,И не забыть добытое РуноВ навечно остановленном мгновеньи.
* * *
В ночь, как в плащ усталый путник,Завернулся город — кокон…Свет фонарный ломкий, чуткийЛёгким бликом лег на окна…Дня ушедшего пружинаВ недомолвках и причинах,Лица, лики и личины —В зазеркальях, в заоконьях —Вне закона и в законе…Город — кокон дремлет чинно,Что ж не спится мне, личинке?..
* * *
Белый лист чист и гол,Гол и чист белый стол.Белый свет стар и сед,Видел все белый свет.Видел все белый лист —Чист бывал и нечист,Молчалив и речист —Все стерпел белый лист.Видел Ветхий Завет,Видел кляуз букет,Вязь бухгалтерских сметИ Шекспира сонет…Тянет ноту кларнет,А ответа все нет:Мне садится за стол?Он пока чист и голЧто вписать в белый лист?Он пока гол и чист…
