возникновения подобных ситуаций, ликвидация предпосылок к их возникновению.
В одной из статей довелось прочитать («Новости разведки и контрразведки». 2003, 7—8. С. 30) о том, что, «по оценкам самого Андропова, «потенциально враждебный контингент» в СССР составлял 8,5 млн человек».
При вполне понятном скептицизме в отношении подобных оценок в то же время следует признать, что он, этот «потенциально враждебный контингент», составлял ничтожное меньшинство из 270-миллионного населения СССР.
И при этом, безусловно, речь не идет о числе граждан, якобы взятых «на оперативный учет», — их точное число давным-давно известно лицам, подобным В.В. Бакатину, Г.П. Якунину, О.Д. Калугину, но не оглашается ими исключительно вследствие абсолютной «невыигрышности» этой цифры для противников КГБ.
Например, из отчета о деятельности КГБ при СМ СССР за 1968 год следует, что всего по различным делам оперативного учета проходили 10 008 человек [13]. Причем как советских граждан, так и иностранцев.
Позже Е.М. Альбац указывала, что по линии Управления «3» («Защиты конституционного строя») в 1991 г. в КГБ было 2500 оперативных дел [14].
Известный не только в США, но и в нашей стране, связанный с ФБР бывший редактор «Ридерз дайджеста» Джон Бэррон в переведенной на русский язык в 1992 г. книге «КГБ сегодня» отмечал, что «активная часть» диссидентов в 60—70-е годы насчитывала около 35—50 человек, часть из которых впоследствии была или осуждена, или выехала из СССР на Запад.
С 1975 г. деятельность этой, говоря языком социологии, «неформальной» группы пытались усиленно активизировать западные спецслужбы и центры идеологических диверсий, в соответствии с внешнеполитической стратегией Дж. Картера по «защите прав человека». Подлинным же ее «отцом» являлся уже известный нам Збигнев Бжезинский.
«Расцвета» диссидентская тусовка, благодаря деятельности «Хельсинкских групп», достигла к 1977 г., а в дальнейшем пошел ее закат, связанный с арестом по обвинению в связях с ЦРУ одного из членов московской Хельсинкской группы (МХГ) А. Щаран-ского [15], привлечением к следствию некоторых других активных участников «правозащитного» движения.
«К 1982 г., — писала председатель МХГ Л.М. Алексеева, — этот круг перестал существовать как целое, сохранились лишь его осколки...
Вследствие обрушившихся на него репрессий правозащитное движение перестало существовать в том виде, каким оно было в 1976—1979 годы» [16].
Подробнее о некоторых обстоятельствах тех лет документально мы еще скажем далее.
Как отмечал недавно доктор исторических наук В.Н. Хаустов, с началом процесса «разрядки международной напряженности», который датируется летом 1972 г., «многие спецслужбы иностранных государств и зарубежные антисоветские организации и центры значительно активизировали свою подрывную деятельность, рассчитывая извлечь максимум выгоды из изменившейся международной обстановки и международных отношений. Они, в частности, активизировали засылку в СССР своих представителей — «эмиссаров», по терминологии КГБ тех лет, — под видом туристов, коммерсантов, участников различных видов научного, студенческого, культурного и спортивного обмена. Только в 1972 г. было выявлено около 200 подобных эмиссаров».
В отдельные годы число выявлявшихся только на территории СССР эмиссаров антисоветских организаций и центров превышало 900 человек [17].
Поток эмиссаров стал особенно нарастать после 1975 г.
На наш взгляд, важное признание причин развала Советского Союза содержится в статье Ф.Д. Бобкова, опубликованной в январе 2005 г. в журнале «Жизнь национальностей».
В ней он подчеркивал: «В годы разгара холодной войны ее как войну не воспринимали. О ней говорил и писал лишь ограниченный круг партийных лекторов, да лидеры в докладах цитировали потребные выдержки в пропагандистских целях. Никто при этом не предупреждал об опасности холодной войны для государства.
В КГБ такую опасность понимали и в меру сил старались не только помочь руководству страны ее осознать, но и стремились донести угрозу, таящуюся в холодной войне, до широких слоев общественности» [18].
И вновь, обращаясь к причинам конечного краха СССР, приведу на этот счет мнение бывшего первого заместителя КГБ СССР Ф.Д. Бобкова:
«Лидеры упивались или наслаждались властью, отбрасывая всю информацию об угрозах извне, о процессах в стране, могущих посеять недоверие к властям, нарушить стабильность в государстве.
Не только руководители государства были поражены вирусом «непобедимости». Болезнь поразила общество» [19].
Представляется небезынтересным и тот факт, что с этим мнением соглашаются и некоторые зарубежные аналитики.
В этой связи приведем слова Джонатана Брента, главного редактора издательства Йельского университета, из предисловия к совместному труду бывших советских и американских разведчиков и сказанные именно по поводу КГБ СССР:
«Можно сказать, что советских людей предали их лидеры. Почему?
Потому что идеологические обязательства и всепоглощающее стремление удержать власть были для лидеров главным и мешали смотреть правде в глаза. Как говорил Мэтью Арнольд, «поглощены собой они». И хотя информации у них часто было больше, использовать ее с максимальной отдачей им не удавалось. Выигрывая сражение за сражением, они проиграли войну...» [20].
Отметим, однако, и еще одно важное обстоятельство.
В процессе решения поставленных перед ним задач 5-е управление КГБ СССР и его подразделения добывали важную разведывательную и контрразведывательную информацию из-за рубежа (например, доклад Американской национальной медицинской академии о выделении вируса СПИД), выявляли шпионов (А.Б. Щаран-ский, А.М. Суслов), вели борьбу с терроризмом, сепаратизмом, распространением наркотиков, предупреждали возникновение массовых беспорядков, предупреждали возникновение очагов социальной напряженности и негативных процессов...
Тем не менее мы согласны с уже высказывавшимся мнением о том, что «уже с середины 70-х годов в 5-м управлении отмечали откровенные симптомы игнорирования людских забот и переживаний», что некоторые органы КПСС не только самоустранялись от конкретной организационно-социальной работы, но и от пропагандистского противодействия «социальной пропаганде» зарубежных идеологических центров, что КПСС «спала, усыпленная своей непогрешимостью» [21].
В первом после апрельского (1985 г.) Пленума ЦК КПСС, на котором был провозглашен курс на коренную реорганизацию всей системы общественных отношений в нашей стране, официальном выступлении на страницах журнала «Коммунист» председатель КГБ СССР, член Политбюро ЦК КПСС В.М. Чебриков подчеркивал:
«...Не исключены факты антигосударственных действий отдельных враждебных нашему строю элементов, становящихся на такой путь под влиянием извне, ...действующих в интересах разведок и антисоветских центров. Борьба с такими элементами ведется твердо, в полном соответствии с законом, но она носит характер не классового подавления, как это было в переходный период от капитализма к социализму, а защиты нашего государственного и общественного строя от преступных действий отдельных лиц».
По поводу активно ведшейся в то время дискуссии о правах
человека абсолютно справедливо и в полном соответствии с международно признанными «стандартами» того, да и сегодняшнего дня председателем КГБ подчеркивалось, что «использование гражданами прав и свобод не должно наносить ущерба интересам общества и государства, а также правам других граждан», а органы госбезопасности последовательно руководствуются принципом связи с массами, опоры на трудящихся.
При этом Чебриков отмечал: «Противник наращивает ее (идеологической диверсии. — О. X.) масштабы, стремясь распространить свою подрывную деятельность на все формы общественного сознания
